Мерзкая семерка
Шрифт:
– А что такого? Она была старая, раненая и совершенно никчемная. Я тебе обещала помочь очистить твой дом от наводнивших его грязных смертных, этот шаг был необходим на пути к твоей цели.
Вампир скрипнул зубами, его руки изгибались, а ногти удлинялись и становились когтями.
– Ты мне омерзительна, – медленно произнес он. – Но мои люди должны быть свободны.
Раб в доспехах помог Мейвен встать, отряхнул с ее серой мантии грязь и кусочки костей.
– Будешь дальше манерничать? Или, может, позволишь мне продолжить работу? – спросила она. – Ты ведь хочешь, чтобы армия
Вокруг них уже начали собираться живые трупы, вонючие и лишенные душ. Они молча смотрели на Лоримера горящими колдовскими огоньками глазами. Но у трупа рыцаря явно остались душа и разум – это было безошибочно видно по испуганному человеческому взгляду. Без сомнения, у некромантки были причины приковать душу этого человека к его гниющему телу.
Голос рыцаря звучал сухо и хрипло:
– Лоран Дарин, прежде бывший ландграфом Оллстейна и всего тамошнего народа.
– Еще один рыцарь-фанатик, – ухмыльнулся вампир. – Как, должно быть, больно воевать против своей Богини.
– Я… – Лицо рыцаря исказилось от смущения. – Я больше в нее не верю.
Лоример прищурился:
– Что за жалкая уловка? Я сам видел тебя в бою и слышал, как ты возносил молитвы.
Труп покачал головой:
– Я этого не отрицаю. Однако… я был дворянином при старой королеве Светлой гавани. А фанатиком стал лишь после того, как встретился с принцем Соколом и почувствовал, как касание Богини обожгло меня изнутри и переменило. Я внезапно помолодел, стал сильнее и был принужден исполнять ее волю. А когда умер, ее божественное присутствие меня покинуло.
Дарин оглядел усыпанное трупами поле боя и ряды поднявшихся мертвецов.
– Узурпатор поработил мой рассудок и мой народ.
– Интересно, – заметил Лоример. – Этой силой можно было бы объяснить и широкое распространение вероучения их Богини, и самоубийственный фанатизм ее инквизиторов. А что скажешь обо всех своих людях, подчиненных теперь воле этой безнравственной некромантки?
– Должен признать, я насчет них мало что чувствую, – сказал рыцарь-труп. – Понимаю ужас происходящего, но не ощущаю его.
– Смерть имеет множество преимуществ, – вмешалась Мейвен. – Плоть виновна во всех вспышках эмоций или желаний. Я уверена, Лоример, что тебе это тоже известно.
– Что ты можешь поведать нам о Богине и об их силах? – спросил Лоример.
Рыцарь-труп сжал закованные в сталь кулаки.
– Не уверен, что это подлинная Богиня, – все как будто совершалось по желанию одного принца Сокола и служило его собственным целям. Сила, что горела во мне, не имела собственной воли. Приближающаяся армия насчитывает десять тысяч солдат, не меньше десятка посвященных рыцарей, пять сотен конников и два десятка осадных машин. Еще две такие армии набирают на севере. Вам такого не пережить.
– Хватит болтовни, – оборвала Мейвен. – Лоример, позволь мне самой собирать войско мертвых. Дело, может, и нудное, но его надо выполнить правильно, если мы не хотим, чтобы они разбрелись и начали пожирать горожан вместо наших врагов.
– Осторожнее, некромантка, – прорычал вампир. – Будет жуткий позор, если Амогг узнает о твоих смертоносных методах и растопчет в кашу твою черепушку.
Он
Мир считал Лоримера монстром, но он все же сохранял основную человеческую потребность в общении. Не всегда удавалось опереться в этом на верного слугу Эстевана – тот сейчас слишком занят вопросами города и обороны, ему некогда заниматься незначительными личными проблемами господина. А общение с Черной Герран и ее капитанами, как известно богам, не даст ничего, кроме головной боли.
Он нашел у частокола молодую женщину, только что овдовевшую, она крепко сжимала в руках охотничье копье погибшего мужа. Он почувствовал запах ее горя, острый и резкий. Отчаяние было так глубоко, что она не боялась вампира – здесь это большая редкость. Лоример навел на женщину чары. Этой ночью секса не будет, они просто немного утешат друг друга, разделив тепло общей постели. Накануне битвы им обоим требовалось ненадолго почувствовать себя снова людьми, прежде чем безжалостно убивать.
Завтра Лоример Фелле снова пробудит в своей крови монстра. Он боялся, что когда-нибудь за ним потеряет себя.
Глава 32
Джерак Хайден охал и ахал, снова прижимая раскаленную кочергу к животу порождения вампира, и с лихорадочным интересом изучал волдыри, вздувающиеся на нечеловеческой плоти. Лишенный конечностей торс извивался, прикрученный цепями к столу, а клыкастая пасть без языка клацала, пытаясь достать алхимика.
Наконец Джерак выпрямился и поправил очки на носу.
– Примечание: подтверждается повышенная устойчивость к жару. Скорость заживления значительно снижена по сравнению с тупыми травмами, или… ах ты…
Свиток, перо и чернила валялись на его рабочем столе. Он совсем забыл, что последняя помощница сбежала пару часов назад во время какой-то процедуры – вероятно, не вынесла зрелища удаления языка у объекта щипцами и горячим ножом. У алхимика имелся и другой помощник, но он не был уверен, что это неуклюжее существо еще живо, а не умерло в процессе изготовления негашеной извести. Что случилось со стеклодувом с ловкими пальцами? Он не мог припомнить. Он был слишком занят, чтобы отслеживать перемещения посторонних людей, которые неизменно оказывались неумелыми или ненадежными.
Он вздохнул, бросил на наковальню горячую кочергу, чтобы остыла, и вытер грязные руки о фартук.
– В нынешней молодежи совсем нет любознательности.
Когда-то он надеялся заменить помощников-людей механическими големами, обладавшими достаточной сноровкой для алхимических опытов. К сожалению, его первые эксперименты в этой области потерпели крах, а мастерскую дотла сожгла толпа деревенских идиотов. Он похитил и использовал всего двух крестьян – по его мнению, совсем небольшая цена за передовые знания. Но их семьи, очевидно, не имели никакого понятия об искусстве алхимии.