Мерзкая семерка

Джонстон Кэмерон

Отдаленный звон металла на юге заставил его замереть и прислушаться, затаив дыхание. Звон раздался снова неподалеку от главной дороги через долину, следом послышался стук камней. Иоганн сглотнул и помолился, чтобы это оказалось что-то безобидное: дикая коза или попавшая в капкан лиса, только бы не один из злобных вампиров, напавших несколько дней назад. По мере приближения звука стало ясно, что за ним следует множество других. Шарканье сотен ног, звон стали о сталь миновали его укрытие, направляясь на север, прочь от Тарнбрука. Это были

не животные.

Иоганн осторожно выглянул через щель в старой каменной стене. В темноте двигались черные силуэты, медленно и размеренно, словно смертельно уставшие. Сотни человек. С такого расстояния он не мог разглядеть подробности.

Иоганн медленно откинул одеяло и пополз вперед. При виде доспехов Империи света его глаза округлились. На некоторых помятых нагрудных пластинах и грязных плащах была эмблема – солнце Богини. Люди Оллстейна возвращались домой.

Он хотел встать и окликнуть их, но какое-то смутное ощущение нашептывало – что-то не так. То, как они двигались, эти неустойчивые шаги… И он вдруг понял, что они идут без света. И почувствовал мерзкую вонь.

В поле зрения появился человек в разорванных с одной стороны доспехах. Сквозь плоть и металл торчали сломанные ребра, белая кость была видна даже в пасмурную ночь.

Иоганн ахнул и зажал рот рукой. Десяток голов разом повернулись в его сторону. Не у всех были глаза, пустые глазницы светились тусклым зеленым огнем. Иоганн лежал очень, очень тихо. Шесть ходячих мертвецов отделились от армии и пошли в разных направлениях, обыскивая траву, деревья и скалы. По телу Иоганна струился холодный пот, по спине бегали ледяные мурашки. Ему конец.

Сглотнув, он изо всех сил постарался дышать медленно и спокойно. Он умрет здесь, но может выбрать, как именно. Может трусливо свернуться в клубок и надеяться, что Богиня смилостивится над ним (что вряд ли), или встать, обнажить меч и сразиться с силами зла, как поступил его лорд.

Он не особенно верил в загробную жизнь, но умирать хнычущим слабаком не хотелось. Многие родные и друзья уже погибли в этом проклятом краю, и он не хотел позорить их память. Иоганн встал и вытащил меч.

– Идите сюда, вонючие трупы! – выкрикнул он, прислонился к дереву, чтобы они не могли напасть со спины, и встал в боевую стойку с высоко поднятым мечом, стараясь не замечать, как дрожит острие.

Трое мертвецов в почерневших измятых кольчугах пошли к нему, протягивая руки в изодранных перчатках и с торчащими костями. От зловония к горлу поднималась желчь. Трупы одновременно развернулись и пошли обратно к своей армии.

Он застыл с открытым ртом, сердце гулко стучало в ушах.

– Привет, Иоганн, – сказал сзади знакомый голос.

Иоганн крутанулся, оставив между собой и хозяином голоса дерево, и поднял меч.

– Ландграф? Это… это невозможно.

Дарин медленно приближался, держа шлем под мышкой. Его доспехи погнулись и почернели, эмблема с золотыми солнечными лучами Светлейшей была сорвана,

но его лицо – то, что от него осталось, – не узнать было невозможно.

– Что ты такое? – спросил Иоганн.

У него тряслись руки, и нестерпимо хотелось помочиться.

Губы рыцаря скривились, обнажив в улыбке сломанные сухие зубы.

– Да я просто ходячий мертвец, Иоганн.

Разведчик нервно сглотнул, выставив меч перед собой.

– Какая бы темная магия ни управляла тобой, чудовище, я ей не поддамся.

Улыбка рыцаря-трупа померкла.

– Если это будет зависеть от меня, конечно, нет.

– Что? – нахмурился Иоганн.

– Я не собираюсь убивать тебя. Это я не дал безмозглым мертвецам вцепиться в твою плоть.

Острие меча опустилось ниже.

– Я… Ландграф, это правда вы?

Он кивнул.

– Увы, я больше не твой лорд. Как видишь, я вообще-то мертв. На самом деле ты единственный из храбрецов Оллстейна пережил эту проклятую битву. И я сделаю так, чтобы хотя бы один из нас вернулся домой к теплой постели и холодному элю. Вернулся живым, я хотел сказать. – Он наклонил голову набок, как будто прислушиваясь к невидимому голосу. – Чего она не знает, то ей и не повредит.

– Светлейшей?

Рыцарь-труп поморщился.

– Этой проклятой Богине принца Сокола? Думаю, нет. Я говорю о некромантке, которая держит меня в рабстве.

Острие меча Иоганна воткнулось в землю. Он облизал губы и огляделся.

– Еще недавно ты молился Светлейшей каждое утро и вечер, и имя Ее не сходило с твоих уст.

– Не по своей воле, друг мой, будь проклято это Ее имя. Принц Сокол что-то сделал со мной, заразил самой нечестивой магией, изменившей мои мысли и превратившей в фанатика. И это привело к гибели наших людей.

Иоганн подавил всхлип и упал на колено.

– Вы правда вернулись, милорд.

Дарин поморщился и покачал головой.

– Я променял одно проклятое существование на другое, и теперь моя воля порабощена мерзкой некроманткой. Только сейчас наши желания, те, что у меня еще остались, совпадают. Она сделала из меня оружие, наполненное темной магией, жуткий дар Империи света. Люди Оллстейна не станут смотреть, как жестокость Светлейшей поглощает все остальные земли подобно нашей. Мы идем на войну в последний раз.

Иоганн оглядел марширующих мертвецов.

– Я пойду с вами.

– Я запрещаю. К востоку отсюда у расколотого валуна есть козья тропа, которая выведет тебя на север мимо лагеря Империи света. Возвращайся домой и живи долго и счастливо. Я молю Старых богов, чтобы этот маленький городок и его темные обитатели разбили Империю света и вернули свободу на нашу землю. Будем надеяться, что из этой бойни выйдет хоть что-то путное.

По щекам Иоганна текли слезы.

– Я расскажу о вашей жертве, милорд. И должен предупредить, что Великий инквизитор Маллеус с десятью тысячами солдат стоит лагерем в дне пути отсюда.