Мещанин во дворянстве. Мнимый больной
Шрифт:
АРГАН. Моя жена говорила мне, сударь, что вы очень искусный и почтенный человек. Будьте добры, скажите, что я могу сделать, чтобы передать ей мое имущество и лишить наследства моих детей?
Г-н де БОНФУА. Что вы можете сделать? Вы можете выбрать какого-нибудь близкого друга вашей жены и оставить ему формально по завещанию все, что у вас есть, а уж он потом передаст это ей. Или же вы можете выдать недвусмысленные расписки подставным кредиторам, которые в свою очередь на все эти суммы выдадут ей денежные обязательства. Наконец, вы еще при жизни можете передать ей наличные деньги или банковские векселя на предъявителя.
БЕЛИНА.
АРГАН. Душенька моя!
БЕЛИНА. Да, мой друг, если случится такое несчастье, что я потеряю вас…
АРГАН. О милая моя жена!
БЕЛИНА. …жизнь утратит для меня всякую цену…
АРГАН. Любовь моя!
БЕЛИНА. …и я последую за вами, чтобы вы знали, как нежно я люблю вас.
АРГАН. Бесценная моя, вы надрываете мне сердце! Умоляю вас, успокойтесь!
Г-н де БОНФУА (Белине). Ваши слезы несвоевременны; дело еще до этого не дошло.
БЕЛИНА. Ах, сударь, вы не представляете себе, что значит иметь нежно любимого мужа!
АРГАН. Об одном только я буду жалеть, умирая, мой друг, что у меня нет от вас ребенка. Господин Пургон уверял меня, что он может сделать так, чтобы у нас был ребенок.
Г-н де БОНФУА. Это еще может случиться.
АРГАН. Одним словом, душенька, мне надо составить завещание так, как советует господин нотариус, однако из предосторожности я хочу выдать вам на руки двадцать тысяч франков золотом, которые спрятаны в потайном шкафчике моего алькова, и два векселя на предъявителя, которые я получил от господина Дамона и господина Жеранта.
БЕЛИНА. Нет-нет, мне ничего не надо! Ах!.. Сколько, вы говорите, у вас в шкафчике?
АРГАН. Двадцать тысяч франков, душенька.
БЕЛИНА. Не говорите мне о деньгах, пожалуйста. Ах!.. А эти векселя на какую сумму?
АРГАН. Один, ангел мой, на четыре тысячи франков, а другой – на шесть.
БЕЛИНА. Все сокровища мира, мой друг, для меня ничто, если вас не станет.
Г-н де БОНФУА (Аргану). Угодно вам приступить к составлению завещания?
АРГАН. Да, сударь, но нам будет удобнее в моем кабинетике. Проводите меня туда, душенька, прошу вас.
БЕЛИНА. Пойдемте, мой бедненький!
Арган, Белина и г-н де Бонфуа уходят.
Явление десятое
Анжелика, Туанета.
ТУАНЕТА. Вот и нотариус тут, – я слышала, как говорили о завещании. Ваша мачеха не дремлет, и уж это, конечно, какой-нибудь заговор против ваших интересов, в который она втягивает вашего батюшку.
АНЖЕЛИКА. Пусть он распоряжается своим добром, как ему будет угодно, лишь бы не распоряжался моим сердцем! Ты видишь, Туанета, какая мне грозит опасность? Пожалуйста, не покидай меня в этой крайности!
ТУАНЕТА. Чтобы я вас покинула? Да я лучше умру! Уж как ваша мачеха ни старается сделать меня своей наперсницей и сообщницей, нет у меня к ней никакого расположения, я всегда была на вашей стороне. Предоставьте мне только действовать, уж я сделаю все, чтобы услужить вам. Но чтобы услужить вам по-настоящему,
АНЖЕЛИКА. Умоляю тебя: постарайся известить Клеанта, что меня сватают за другого.
ТУАНЕТА. Могу поручить это только одному человеку – старому ростовщику Полишинелю, который в меня влюблен. Это будет стоить мне нескольких нежных слов – ради вас я пойду на это охотно. Сегодня уже слишком поздно, но завтра рано утром я пошлю за ним, и он будет в восторге, что…
БЕЛИНА (за сценой). Туанета!
ТУАНЕТА (Анжелике). Меня зовут. Прощайте. Положитесь на меня.
Первая интермедия
Сцена превращается в город.
Явление первое
Полишинель приходит ночью, чтобы спеть серенаду своей возлюбленной. Сначала ему мешают скрипачи, на которых он сердится, потом ночной дозор, состоящий из музыкантов и танцоров.
ПОЛИШИНЕЛЬ. О любовь, любовь, любовь, любовь! Бедный Полишинель! Какую дурацкую фантазию вбил ты себе в башку! Чем ты занимаешься, несчастный безумец! Ты забросил свое ремесло, и дела твои идут из рук вон плохо. Ты не ешь, почти не пьешь, утратил сон и покой, и все из-за кого? Из-за змеи, настоящей змеи, из-за чертовки, которая водит тебя за нос и издевается над всем, что ты ей говоришь. Но тут уж рассуждать не приходится. Ты хочешь этого, любовь, – и я вынужден безумствовать, подобно стольким другим! Конечно, это не очень-то легко для человека моих лет, но что поделаешь? Нельзя быть благоразумным по заказу. И старые мозги развинчиваются так же, как и молодые. Посмотрим, не смягчится ли моя тигрица от серенады. Иной раз ничто так не трогает, как серенада влюбленного перед запертой дверью его возлюбленной. (Берет лютню.) Вот на чем буду я себе аккомпанировать. О ночь! О милая ночь! Донеси мои любовные жалобы к ложу моей неумолимой! (Поет.)
Ночью и днем я тебя обожаю,
«Да» от тебя услыхать я мечтаю.
Если, жестокая, скажешь ты «нет»,
Я умру в цвете лет.
Надежды и муки
Сердце терзают,
В томленье разлуки
Часы проползают.
Но если, мечтаньем
О счастье дразня,
Мои ожиданья
Обманут меня —
Умру я, умру от тоски и страданья!
Ночью и днем я тебя обожаю,
«Да» от тебя услыхать я мечтаю.
Если, жестокая, скажешь ты «нет»,
Я умру в цвете лет.
О, если не спишь ты —
Подумай, как больно
Мне сердце язвишь ты
Игрой своевольной!
Но тщетны моленья,
Мне смерть суждена!
Свое преступленье
Признать ты должна —
И муки смягчит мне твое сожаленье.
Ночью и днем я тебя обожаю,
«Да» от тебя услыхать я мечтаю,
Если, жестокая, скажешь ты «нет»,
Я умру в цвете лет.
В окне появляется старуха.