Мешок историй про шалого малого
Шрифт:
Жил да был старик у самого синего моря. Старухи, в хорошем смысле этого слова, у него не было. Но зато было разбитое корыто, где плавало тело замаринованной на зиму стурухи. Ну, это так, детали. Пошел как-то старик к синему морю. Забросил невод. Пришел невод с травою морскою. Покурил старик той травы, и вставило его от той травы. Забросил он в море килограмм тротилу! И взорвалося море! Всплыла подводная лодка с капитаном Немо.
— Отпусти меня старичок! — взмолился капитан Немо.
— И шо я буду с этого иметь? — спросил старик. (Он был Одессит).
— Лодку! Подводную лодку! — ответил капитан Немо, — новая совсем почти.
На том и порешили. Забросил в море старик еще три килограмму тротилу. (Он на тротиловом заводе работал тротильщиком). Всплыл кит. Стал жарить кита старик. Жарит, жарит, вспотел весь. А из чрева вдруг человеческий голос:
— Не жарь нас больше старик! Хватит уже жарить! Больно ведь!
— Кто? Кто там? — испугался старик, прекращая жарить кита.
— Да это я, Иов! — донесся далекий голос.
— А что вы там делаете, еврей Иов?
— Да так, как-то так вот получилось, — смущенно ответил голос.
Отпустил добрый старик кита с Иовом внутри. Хотел забросить еще немного тротила в сине море, да кончился весь тротил. Закинул он тогда в сине море то немногое, что у него осталось: свой синий хуй. Всплыла снова чудо-юдо рыба-кит и пососала сине-хуй у старика. Возрадовался старик, закинул в сине море в другой раз сине-хуй. Всплыли из сине моря капитан Немо, Лохнесское чудовище, фашистский водолаз, Снегурочка, Русалочка, Садко с гуслями и пососали старику сине-хуй. Закинул в сине море в третий раз свой сине-хуй старик. Взволновалось синее море. Выплыла из глубины серебряная рыбка. Молвит старику человечьим голосом:
— Выполни, старче, три моих желания!
— Давай, — охотно отвечает старик.
— Дай, — говорит старику серебряная рыбка, — мине сине-хуй твой пососать!
— Соси! А где золотая рыбка? — спрашивает старик, поглаживая головку серебряной рыбки, прильнувшей к паху.
— Но сначала три желания! Чмок, чмок…
— А какие еще два?
— Дай мине твой сине-хуй пососать! Чмоки-чмоки! — заладила серебряная рыбка. И дал ей старик ишшо два раза пососати.
Потом приплыл кашалот. И ему старик давал в рот. Потом рыболовецкий бот: всей команде дал старик в рот. Потом пришли два моряка. И отсосали хуй у старика. Потом прибежала лиса. И она стала соса… Потом прискакал Колобок. Он пососал старика в бок. Потом приехали конкретные пацаны — они пососали старику штаны. Потом приехали два копа: они пососали старику жопу. Потом приехал чешский пивовар, и наступил у старика кумар. Потом прибежали олимпийские спортсмены и сосали старику за смешные цены. Потом приехал знатный пидорас и сосал старику, как в первый раз. Потом прилетел японский мальчик и отсосал старику его пальчик. Потом приехало туристов много: они отсосали старику ногу. Старик постепенно впал в детство и открыл туристическое агентство. Чем оно интересно? Могу вам сказать! Он всем клиентам давал сине-хуй пососать. Потом приходила мать и дочь. Они сосали у старика всю ночь. Потом приехал хирург: он привез девочек двух. И обои — без ух! Потом приехал какой-то бугай: крикнул старику развязно: «Штаны сымай! И если не хочешь сейчас умирать — то дай мне, как той рыбке, сине-хуй пососать!»
Ворон летает над стариковской могилой. Его хуй обладал целительной силой. Он многим людям помог. А сам дотянуться до хуя не мог!
Мораль: человечьи сыны! Развивайте гибкость спины!
Ангел
Влад Бухайлов, популярный исполнитель шансона, проснулся среди ночи от выстрела пушки-мортиры и громкого взрыва разорвавшегося ядра. Ему снилась война 1812 года. Он вздрогнул всем своим мощным телом, выхватил из-под подушки пневматический обрез, недоуменно покрутил головой и резво уселся в кровати.
— Кто? Кто здесь? — рявкнул он в темноту своим хрипловатым, драматическим тенором и произвел три предупредительных выстрела в потолок. Тишина была ему ответом. Слышно было только, как под диваном о чем-то недовольно вздохнул старый таракан. Но через минуту, принюхавшись, он осознал физиологическую природу этого ночного взрыва и негромко и невесело рассмеялся.
— Проклятый метеоризм! — пробормотал певец, размахивая руками, словно веером, отгоняя от себя зловонное облако, морщась от чудовищного микса ароматов протухшей капусты, омара, мочи, говна, носков, кильки, стейка, эля, пота, лука, чеснока, беляша, чебурека, в одночасье наполнившего спальню. — Никакого сладу с ним нет!
— Не сетуй и не ропщи всуе, сын мой! — раздался над ушком Влада Бухайлова негромкий, исполненный смирения, шепот.
— А? Кто это? — почему-то тоже шепотом, бледнея и покрываясь мурашками и потом, спросил шансонье, непроизвольно выпуская от ужаса газы.
— Я твой Ангел. А звать меня просто — Пук! Ну, так, как звук, с котором я покидаю твой афедрон. Это я только что вылетел из тебя! Ты это почувствовал?
— Ни хуя себе! Так это у вас называется — Ангел? — не сдержал своих эмоций Бухайлов.
— Не только называется, но так оно и есть!
— У нас, у простых смертных, это называется просто пердеж! Метеоризм! И я никогда не приму вашу теорию… Поскольку Ангелы не воняют так мерзко! Нет-нет!
— Понимаешь, менестрель. Мы падшие Ангелы, — спокойно пояснил Ангел в темноте, — Вот не падшие, смиренные ангелы, они вообще не воняют. Почти. А мы пребываем в афедроне твоем в наказание за наше свободомыслие! Это епитимья такая! Мы, к тому же, вынуждены слушать твое говеное пение целыми сутками. А когда срок епитимьи заканчивается, мы вылетаем на свободу.
— И что — много вас там, в жопе, таких Ангелов? — усмехнулся певец.
— Немного и немало. У нас вахтовый метод! — ответил голос, — Одни улетают, другие прилетают.
— Значит, в прошлое воскресенье, на моем концерте на стадионе в Лужниках это тоже был Ангел? — ехидно спросил Влад.
— Безусловно! Самый что ни на есть настоящий ангел. Только очень Мощный, Мудрый и Громогласный! Он у нас Главный.
— Типа субординации что ли? Смешно! — хохотнул невесело король шансона, — А что ж он, если он самый Мудрый, вылетел как раз на главных словах: «Ты одна в моей судьбе. Вся любовь моя в тебе!» Он мне концерт сорвал, песню испортил! И воздух, кстати, тоже! Первые ряды выносили сотрудники МЧС!
— О! Да разве удержишься на таких словах? Ты сам посуди! «Судьбе — тебе!» Фу! — хмыкнул презрительно ангел.
— А если он такой мощный, что ж он за меня не заступился, когда партер, балкон и танцпол, вся эта духовная квинтэссенция нашего общества, пинками гоняла меня по сцене и избили в гримерке до полусмерти? И еще вставили в жопу эту дурацкую нелепую бутылку из под Пепси?
Беспредельщики, прости меня Господи, за выражение! До сих пор больно справлять нужду… — поморщился гений любовной рифмы.