Мешок неприятностей

Солышко Евгений

— И правильно! Не нужно оставлять улики! Как-то я об этом совсем позабыла.

В очередной раз подхватила Моновиля под локоток и направилась к мосту, намереваясь перейти на другую сторону. Жером ещё повозился, пристраивая кинжал в ножны под камзолом, и зашагал в направлении, куда так тянула его спутница. По пути уже совершенно успокоившись он взглянул на Камиллу и заметив, что её бьёт мелкая дрожь спросил:

— Вам впервые пришлось убивать человека?

Камилла высвободила руку и немного отстранилась:

— Не впервые, но это происходит не так часто, что бы я успела привыкнуть. К этому, наверное, можно привыкнуть, но переживать всё равно продолжаешь.

Пусть и убийца, покушался на твою жизнь, но это человек. Не так просто это даётся. Даже в наш жестокий век.

— Мне только всё время неспокойно, что мы покинули место преступления, как будто сами преступники. Надо было оповестить полицию.

— Вы меня раздражаете по этому поводу. Поймите, полиция сразу занесёт нас в подозреваемых и закроет до выяснения обстоятельств, а нам необходимо быть на свободе. События ускоряются, боюсь, нам придётся принять в них самое горячее участие.

Они уже оказались на середине Меликова моста, и подошли к фургону Нинель, которая либо уже спала, либо отсутствовала. Камилла через перила моста взглянула на баркас Барри, но там был только кот Корнелиус, который флегматично растянулся на палубе, под развевающимися бюстгальтерами.

— У всех личная жизнь, и только мы шляемся по злачным местам и подставляемся под клинки наёмных убийц. — Вздохнула Камилла и махнула кому-то рукой. Из-за поворота показалась коляска. — Вас подвезти?

Моновиль коротко кивнул, помог подняться в коляску Камилле и сам уселся спиной к вознице. Камилла сказала вознице:

— На улицу Жабрэ.

«Откуда она знает, где я живу?» — подумал Жером. Но потом тревожные мысли вытеснили подозрения и лирические вопросы из головы. Камилла тоже не настроена была к разговорам.

А мысли действительно были тревожными. Он, как бывший инспектор полиции, понимал, что убив его, убийца не оставлял практически ни одного шанса на спасение Камилле. Несмотря на магический щит, она не имела никакого оружия. Или имела? Во всяком случае, поединок был бы неравнозначным и с предсказуемым исходом. То, что она практически спасла ему жизнь, это понятно. Этим поступком она дала ему время на ответную реакцию. Её щит спас от первого удара, а дальше всё зависело от Жерома. Ну не могла она знать, что он носит с собой оружие.

Затем, такой меткий бросок, да незнакомым оружием, вызывал уважение. Оказывается, Камилла не была рафинированной красоткой, а напротив, тренированным бойцом. Жером допускал элемент случайности в происшедшем, но не настолько.

Барри

Общение со Шкетом внесло разнообразие в жизни Барри, правда, в сторону криминалистики. За каких-то несколько дней Шкет стал ревностным полицейским и старался всеми силами исполнять свои обязанности. Даже ранение не прервало его рвение, что и было отмечено шефом полиции. Увольнение Моновиля автоматически поставило Шкета руководителем группы дознавателей, не смотря на то, что группа пока состояла из одного человека. Шкет стал привлекать Барри к своей работе и уже несколько раз даже намекам ему на возможность работы в полиции. Правда, это означало окончанием его свободной жизни, к которой он уже успел привыкнуть. В свою очередь, работа в полиции означала постоянный заработок и относительно сытную жизнь.

Вот и сейчас Барри, стараясь быть как можно менее заметным, следил за выходом из ипподрома. Шкет поручил ему проследить за Айгором Лексом, при этом даже не озаботился спросить мнение самого Барри. Ему не хотелось подводить своего друга, поэтому согласился с предложением поработать филёром совершенно бесплатно, да и Шкет не заикался об оплате. В дружеских

отношениях, установившихся у молодых людей, вопросы денег отошли на второй план. Как-то так установилось, что у них стала общей казна и расходы шли на обоих. К тому же небольшие вливания сделала Камилла Комтуа. Она вошла в их жизнь как старшая подруга и наставница, которая в критических моментах могла помочь и советом, и делом, и деньгами. К тому же она была подругой Нинель, что автоматически делало Камиллу подругой Барри.

Размышляя о переменах, что произошли в его жизни, Барри внимательно следил за окнами Айгора и едва там погас свет, стал ждать его выхода из здания, переместившись для этого ближе к выходу.

Айгор уселся в коляску, сказал адрес кучеру и не спеша отъехал от здания ипподрома. Следить за перемещениями коляски, будучи пешеходом, не очень то и удобно. Но зная адрес можно и сократить путь, что и сделал Барри, припустив со всех ног через городской парк в точку назначения. Пока коляска делала крюк по улицам, Барри успел даже отдышаться. Проследив, куда приехал Айгор, он даже удивился. Улица представляла из себя сборище полуразрушенных домов, которые ждали своей очереди на снос. Барри забрался в одно из разрушенных небольших зданий и через пролом в стене наблюдал за манипуляциями Айгора, который стал общаться с клошарами, обитавшими в брошенных домах.

Пытаясь получше рассмотреть и запомнить клошаров, Барри встал ногой на немного выступающий кирпич, который зашатался и вывалился из стены. Опасаясь, что произведённый шум привлечёт внимание он присел. Ниша, образовавшаяся от выпавшего кирпича, оказалась прямо перед его глазами, а самое главное было то, что в нише лежал свёрток. Осторожно развернув его Барри увидел кулон с цепочкой. Такая находка обрадовала Барри и он, спрятав кулон, решил прекратить наблюдение и покинул разрушенный дом.

Вечером, сидя в гостиной Камиллы, он решил похвастаться своей находкой и продемонстрировал её присутствовавшим. Камилла оценила красоту, а Жером вспомнил, что называется украшение — «кулон эльфа».

Глава 14

Жером

Жером Моновиль рассмотрев кулон, стал рассказывать.

Лет сорок назад, ещё до образования княжества, правил страной император Джервис, то ли восьмой, то ли девятый. Правил не долго, но своеобразно. Красотой особенно не блистал, но и уродом тоже не был. Следили за ним целой компанией парикмахеров и «мастеров лицевых художеств». Молодой, ухоженный, высокий, с подведёнными глазами и заплетённой бородой. На приёмах любил выпить, правда, пьяным его никто не видел, и любил потанцевать. Танцами занимались с ним учителя из императорского кордебалета, но предпочтения отдавал больше народным, зажигательным танцам, с гиканьем, топами и притопами и обнимашками с противоположным полом. Ему и этим танцам учили старательно, согласно повелению.

Кроме этого имел образование он университетское, которое получил ещё до вступления на престол. Учился прилежно и под чужим именем, дабы преподаватели университетские скидку не делали на его происхождение. С тех пор и полюбил ходить в народ и веселиться не как правитель, а как простой человек.

Став императором понял, насколько ему не хватает такого простого общения. Надоели до печёночных коликов слащавые, подобострастные лица и их такие же приторные речи. А девицы, так уж сами были согласны отдаться, да хоть на глазах у всех, да прямо на императорском столе. Некоторые вельможи так даже и своих жён нахваливали и исподволь предлагали воспользоваться, при полном согласии самих нахваливаемых.