Мешок с костями
Шрифт:
— И как мистер Дивоур начал разговор?
— Поздоровался, — ответил я, и из-под стеномаски донесся какой-то странный звук. Возможно, старик откашлялся. А может, подавил смешок.
На щеках Дарджина вспыхнули пятна румянца.
— А потом? Что он сказал после того, как поздоровался?
— Не помню.
— Он спрашивал вас о том, что случилось утром?
— Не помню.
— Разве вы не говорили ему, что Мэри Дивоур и ее дочь были вместе, мистер Нунэн? Что они вдвоем собирали цветы? Разве не эти слова услышал от вас встревоженный дедушка, когда поинтересовался инцидентом, о котором в тот день говорил весь
— О Господи, — вздохнул Биссонетт. — По-моему, достаточно.
Дарджин пронзил его взглядом. Пятна румянца на щеках заметно увеличились, губы чуть разошлись, обнажая маленькие, но, похоже, острые зубки.
— О чем вы? — рявкнул он, словно Биссонетт случайно заглянул в конференц-зал, чтобы рассказать о Пути мормонов или, возможно, об обществе розенкрейцеров.
— Я хочу, чтобы вы прекратили направлять этого человека в нужном вам направлении. И я хочу, чтобы весь этот монолог о цветочках вычеркнули из протокола.
— Почему? — пожелал знать Дарджин.
— Потому что вы пытаетесь внести в протокол сведения, не упомянутые свидетелем. Если хотите, давайте сделаем перерыв, чтобы мы смогли связаться с судьей Рэнкортом, узнать его мнение…
— Я снимаю вопрос, — прервал его Дарджин. Мне показалось, что его распирает от бессильной ярости. — Мистер Нунэн, вы хотите помочь мне выполнить возложенное на меня поручение?
— Я хочу помочь Кире Дивоур, если представится такая возможность.
— Очень хорошо. — Он кивнул, словно речь шла об одном и том же. — Тогда, пожалуйста, скажите мне, о чем вы говорили с Максуэллом Дивоуром.
— Не могу вспомнить, — я поймал его взгляд. — Может, вы сможете освежить мою память?
В конференц-зале повисла мертвая тишина, какая бывает за покерным столом, где играют по-крупному, аккурат перед тем, как игроки вскрывают карты. Даже пилот-истребитель затих, поверх маски глядя на Дарджина. А тот отодвинул от себя кассетный магнитофон и продолжил задавать вопросы об утренних событиях четвертого июля. О моем обеде с Мэтти и Кирой он даже не вспомнил и более не упоминал о телефонном разговоре с Максом Дивоуром, том самом, в ходе которого я сказал многое из того, чего говорить не следовало.
На вопросы я отвечал до половины двенадцатого, но, по существу, допрос закончился в тот самый момент, когда Дарджин отодвинул от себя магнитофон. И мы оба это знали.
— Майк! Майк! Сюда!
Мэтти махала мне рукой. Она сидела за одним из столиков в зоне для пикников позади эстрады. Как мне показалось, веселая и счастливая. Я вскинул руку, показывая, что сигнал принят, и направился к ней, лавируя между детскими игрушками, огибая молоденькую парочку, целующуюся, и не только, прямо на траве, у всех на глазах, пригибаясь, чтобы разминуться с фрисби [89] , которую тут же, подпрыгнув, поймала пастью немецкая овчарка.
89
Летающая тарелка — пластмассовый диск для спортивной игры.
Рядом с ней сидел худощавый, рыжеволосый мужчина, но его я удостоил разве что мимолетного взгляда. А Мэтти бросилась мне навстречу, обняла за шею и поцеловала прямо в губы, с такой силой, что чуть ли не размазала их по моим
— Это ваш лучший поцелуй, не так ли?
— За последние четыре года — безусловно, лучший, — ответил я. — Согласны?
И если б она не отступила на шаг, то ощутила бы наглядное доказательство того, что поцелуй мне понравился.
— Придется соглашаться. — Она повернулась к рыжему и как-то разом сникла. — Правильно я поступила?
— Скорее всего нет, но по крайней мере стариков из автомастерской здесь нет. Майк, я — Джон Сторроу. Очень приятно познакомиться.
Мне он понравился сразу. Возможно, потому, что в момент нашей встречи он, одетый в костюм-тройку, расставлял бумажные тарелки на пластмассовом столике для пикника. Рыжие вьющиеся волосы, белоснежная, в веснушках, кожа, которая никогда не коричневеет, только обгорает и слезает клочьями. Крепкая, но больно уж костлявая рука. В свои тридцать с небольшим выглядел он не старше Мэтти, а пятью годами раньше, чтобы получить порцию виски, ему наверняка приходилось показывать бармену водительское удостоверение.
— Присядьте, — он указал на свободный стул. — Ленч у нас из пяти блюд, спасибо «Касл-рокским деликатесам»: «сандвичи героя» [90] , почему-то названные «итальянскими»… сырные палочки… картофель, жаренный с чесноком… «Туинкиз» [91] .
— Я насчитал только четыре.
— Забыл про прохладительные напитки, — ответил Джон и достал из бумажного пакета три высокие бутылки с безалкогольным пивом. — Давайте поедим. По пятницам и субботам Мэтти с двух до восьми работает в библиотеке, и сейчас ей никак нельзя опаздывать на работу.
90
Длинная булка, разрезанная вдоль, с начинкой из нескольких видов мяса, сыра с салатом и приправами.
91
Печенье с кремовой начинкой, выпускается с 1930 г, по рецепту чикагского кондитера Дж. Дьюара.
— Как прошло вчерашнее заседание литературного кружка? — спросил я. — Судя по всему, Линди Бриггс не съела вас живьем.
Мэтти рассмеялась, захлопала в ладоши:
— Я произвела фурор! Потрясла всех! Правда, не решилась сказать им, что лучшие идеи почерпнула от вас…
— Возблагодарим Господа за дарованные им маленькие радости. — Сторроу уже разворачивал свой сандвич, очень осторожно, кончиками пальцев.
— …поэтому сослалась на пару книг, в которых, мол, и нашла подтверждение некоторым моим мыслям.
— Хорошо.
— А где же Биссонетт? — спросил Сторроу. — Никогда не встречал человека по имени Ромео.
— Он сказал, что должен возвращаться в Льюистон. Попросил передать его извинения.
— Может и хорошо, что вначале мы не собираемся толпой. — Он откусил кусочек сандвича и в удивлении посмотрел на меня:
— Вкусно, однако. Расскажите нам, как прошел допрос.
Я рассказывал, а они ели. Закончив свой рассказ, я тоже взялся за сандвич. Действительно вкусно, пусть и не слишком полезно для здоровья.