Мессалина: Распутство, клевета и интриги в императорском Риме

Каргилл-Мартин Онор

Обширная площадка из полированного мрамора простиралась перед храмом Марса-Мстителя, который возвышался на подиуме на северо-восточном краю Форума. Октавиан (будущий император, который с 27 г. до н. э. будет известен как Август) дал обет построить это святилище Марса-Мстителя в 42 г. до н. э., после битвы при Филиппах, когда он окончательно разгромил войска, возглавляемые Брутом и Кассием, убийцами его приемного отца Юлия Цезаря {13} . С каждой стороны возвышались колоннады, скрывавшие тенистые галереи с полукруглыми экседрами. Вдоль колоннад стояли статуи «выдающихся мужей» (summi viri) римской истории, а в экседрах – изображения мифических основателей Рима. На западной стороне можно было увидеть торжествующего Ромула с доспехами поверженного врага в руках. На восточной – Энея, предка Ромула и, как утверждалось, приемной семьи Августа, Юлиев, – бегущего из горящей Трои в Италию с престарелым отцом на спине и малолетним сыном рядом. Наконец, там была статуя самого Августа, правящего колесницей с четверкой лошадей – прямого наследника всех прошлых героев Рима.

13

Об этом

обете см.: Светоний, «Божественный Август» (29.2) и Овидий, «Фасты» (5.569–578). Форум был освящен только во 2 г. до н. э.: Кассий Дион, 55.10.1–8; Веллей Патеркул, 2.100.2; см. также: Simpson, 'The Date of Dedication of the Temple of Mars Ultor'.

Молодой император также перестроил древний Римский форум, примыкавший к его новому комплексу {14} . Новое здание сената, начатое при Юлии Цезаре, было наконец достроено, и новые ростры – возвышение, с которого произносились речи, – были украшены носами кораблей Антония и Клеопатры, захваченных в сражении при мысе Акций в 31 г. до н. э., и увенчаны конной статуей 19-летнего Октавиана, изготовленной по заказу сената в 43 г. до н. э. {15} Будучи женщиной, Мессалина никогда не выступала в сенате или на рострах от своего имени, но сначала она будет оказывать влияние на речи и дебаты, а затем сделается их темой. Взглянув перед собой поверх толпы слушателей, оратор на рострах видел новый храм, высившийся на юго-западном конце Форума. Это был храм Божественного Юлия, построенный Октавианом в честь Юлия Цезаря (постановлением сената его объявили богом в 42 г. до н. э.). Его освящение после триумфального возвращения Октавиана в Рим в 29 г. до н. э. ознаменовало новую эпоху, в которой римляне станут поклоняться людям, вначале строго посмертно, но со временем все чаще и при жизни {16} .

14

Исчерпывающий обзор археологии Римского форума см. в: Coarelli, Rome and Environs: An Archaeological Guide, 74–161. См. также: Richardson, A New Topographical Dictionary of Ancient Rome, 170–174.

15

О статуе Августа на рострах см.: Веллей Патеркул, 2.61.3.

16

Об освящении храма см.: Кассий Дион, 51.22. Здесь и далее пер. с греч. под ред. А. В. Махлаюка.

Не все было новым. Август постарался сохранить великие древности старого Римского форума на их изначальных местах {17} . Там был Черный камень, как считалось, отмечавший древнее культовое место или даже могилу Ромула. Сохранялся и umbilicus Romae – «пуп Рима» – по легенде, место, где плуг Ромула впервые вонзился в римскую почву и откуда все еще измеряли все расстояния от Рима и обратно. Император также проводил программы реставрации, и чуть ли не все великие постройки времен республики приобрели новые сверкающие имперские одежды.

17

О Римском форуме как о месте создания и сохранения общественной памяти см.: Machado, 'Building the Past: Monuments and Memory in the Forum Romanum'. Пример риторического обращения к навевающему воспоминания ландшафту Рима см. у Тита Ливия в воображаемой речи Камилла: История Рима, 5.51.

Он не скупился ни на какие расходы. Полы в зданиях времен Августа были вымощены геометрическими узорами из разноцветного мрамора. Пурпурный порфир из Египта, серо-зеленый циполин с Эгейского моря, золотистый нумидийский из Северной Африки {18} . Эта география приглашала каждого римлянина совершить путешествие по миру, завоеванному Августом, не покидая центра своего родного города.

Эти строительные проекты были политическими заявлениями, но они же были и подарками для общества. Прогуливаясь по Форуму Августа, римский плебей мог вкусить немного жизни аристократа. Он получал доступ к материальной роскоши – колоннам, экзотическим материалам и ярким краскам, – украшавшей пространства элитных домов. Он мог гордиться статуями великих героев раннего Рима. Для римского народа это были общие предки и образцы для подражания – они заменяли портреты поколений семей, украшавшие атриумы аристократических домов.

18

Об имперских коннотациях полихромного мрамора см.: Bradley, 'Colour and marble in early imperial Rome'. Обзор материалов, использованных на Форуме Августа, см. в: Gorski & Packer, The Roman Forum, 15–16.

Столь величественная обстановка разительно отличалась от того, что основная масса римлян видела у себя дома. Город стал миллионником: такой численности населения Лондон достиг только в 1810 г., а Нью-Йорк – и вовсе в 1875 г., и скорость и неожиданность римской урбанизации давали о себе знать {19} . Планы новых городов, выстроенных в Средиземноморье при римском правлении, знамениты своей регулярностью, строгой прямоугольной сеткой и зонированием (что впоследствии будет считаться символами римской рациональности и практичности), но сам город-прародитель был муравейником. Земля была дорога; хозяева трущоб строились вверх, и доходные дома, известные как insulae, то есть «острова», достигали высоты в пять этажей. Пожары были постоянной опасностью, как и инфекционные болезни, несмотря на достаточно развитую инфраструктуру канализации, акведуков и бань. Улицы в этих частях города, где свет заслоняли монолитные «острова», были тесными и лихими местами: вся мостовая была занята лотками и лавками, от торгующих едой навынос угловых заведений неслись кухонные запахи. А еще шум –

торговли, криминала и семейной жизни, – должно быть, был непрерывным и неизбежным. Идеальная среда для распространения слухов.

19

Lo Cascio, 'The Population', 139–153; см. также: Kehoe, 'Production in Rome', 443–444.

Мессалина и ее родня занимали противоположный конец спектра. Блеск имперского золота, заманивший столь многих новых городских бедняков в трущобную жизнь, позволил городской элите обустраивать свои дома с невиданной до тех пор роскошью. В 78 г. до н. э., когда Марк Лепид построил себе новый дом по необычайно роскошному на тот момент проекту, наблюдатели сошлись во мнении, что он был самым лучшим в Риме [8] . К 45 г. до н. э. – не прошло и тридцати пяти лет – он уже, как говорили, не входил в первую сотню {20} . Марка Лепида в 78 г. до н. э. критиковали за использование кроваво-красного, с пурпурными прожилками нумидийского мрамора для порогов дверных проемов; через двадцать лет, в 58 г. до н. э., миллионер Марк Эмилий Скавр украсит свой атриум колоннами из цельного блестящего черного мелийского мрамора, вознесшимися на двенадцатиметровую высоту {21} . В 40-х гг. до н. э. талантливый и упорный Мамурра, служивший главным военным инженером Цезаря во время его галльских кампаний, пошел еще дальше: он облицевал мрамором все стены сплошь, а все колонны в его доме были сделаны из цельного каррарского или каристийского камня {22} .

8

Это тот Марк Лепид, который был консулом в 78 г. до н. э., отец Лепида, объединившегося с Октавианом и Марком Антонием во Второй триумвират во время гражданских войн после убийства Юлия Цезаря.

20

Плиний Старший, «Естественная история», 36.24.

21

О порогах Марка Лепида см.: Плиний Старший, «Естественная история», 36.8. О колоннах Скавра (повторно использованных после воздвигнутого им необычайно пышного временного театра) см.: Плиний Старший, «Естественная история», 36.2.

22

Плиний Старший, «Естественная история», 36.7.

Если мрамор от пола до потолка, допустим, казался кому-то холодным, аляповатым или просто слишком дорогим, хватало и других вариантов убранства. Классический вариант – фрески. Огромные пейзажи по всему периметру комнат погружали зрителя в иные миры: роскошная вилла на берегу моря, или пышный итальянский сад, или даже экзотический ландшафт недавно покоренного Египта, где в волнах Нила появлялись и исчезали бегемоты, крокодилы и тростниковые лодки, а между выстроившимися вдоль его берегов храмами пировали и предавались оргиям люди. Потом мода изменилась, и на красном, охряно-желтом или лаково-черном фоне, в обрамлении тонких колонн, украшенных гирляндами лотосов в египетском стиле, стали изображать мифологические сцены. Сюжеты были часто связаны между собой неочевидными тематическими или генеалогическими нитями, демонстрируя гостям знакомство не только с новейшими модами, но и с эпосом Гомера, и с запутанной греко-римской мифологией.

Залы богатых людей, и без того блиставшие фресками или экзотическими породами мрамора, тогда, как и теперь, были заполнены коллекциями разорительно дорогих предметов античного искусства. Римляне знали, что их прославленные предки на самом деле были неотесанными головорезами, и это их раздражало. За искусством достаточно было отправиться в Грецию. В Грецию они и отправлялись. С конца III в. до н. э. римляне покупали, воровали или вымогали греческие шедевры в невероятных масштабах. Один за другим корабли, груженные бесценными мраморами, бронзами и живописными панно отправлялись из центров греческой культуры к центру римского богатства.

В городе состоятельные люди скупали и сносили целые кварталы, устраивая для себя сады наслаждений. В этих обширных городских парках, как и в своих просторных загородных владениях, удаленных от жары и грязи города, они стремились перещеголять природу, возводя горы, выкапывая пещеры, создавая искусственные реки, которые они называли «Нилом» или «Евфратом» [9] . Как раз на этой волне состязаний в садово-парковой архитектуре Лукулл разбил свой террасный парк на холме Пинций – во владениях, ради которых Мессалина впоследствии, по легенде, пойдет на убийство и в которых она потом будет убита сама.

9

Роскошные сады наслаждений иронически именовались horti – «огородами».

По крайней мере на первый взгляд, Мессалина выбрала подходящее время, чтобы родиться в семье римской элиты. Однако римская аристократия все еще приходила в себя после столетия гражданских раздоров и пятидесяти лет гражданских войн, предшествовавших единовластию Августа.

В 146 г. до н. э. Рим получил неоспоримое господство над Средиземноморьем. Разрозненные города-государства, составлявшие в то время Грецию, полностью капитулировали после захвата и разграбления Коринфа. Весной того же года был полностью разрушен Карфаген, так долго соперничавший с Римом за морское превосходство. Но даже когда Карфаген сгорел, победоносный римский военачальник Сципион Эмилиан размышлял о потенциальных последствиях неоспоримого господства для Рима. «Славный миг, Полибий, – якобы заметил он, – но есть у меня ужасное предчувствие, что однажды та же участь постигнет и мою собственную страну» {23} . Его комментарий оказался удивительно прозорливым.

23

Полибий, «История», 38.21. Соответствующий фрагмент в русских изданиях Полибия отсутствует. Пер. с англ.