Мессир Константин. Дом колдуна
Шрифт:
— Зачем я здесь, барин? — смиренно спросила она, при этом отнюдь не робко выпятив грудь вперед.
А то ты не знаешь. Сама же прекрасно понимаешь, зачем ты здесь. Губы сочно накрашены, глаза подведены, волосы распущены — заявилась в самом боевом виде, и силой, на минуточку, тебя никто сюда идти не заставлял. Да и зачем? В этот дом не заманивают силой — тут и так очередь из желающих.
Сенные девки по простоте своей хорошо умеют делать только две вещи: убирать дом и совокупляться. Большего от них никто и не требует, даже сама природа. Все живое (чтобы хорошо устроиться) пытается
— А зачем тебя Ульяна привела? — спросил я, подходя к кровати.
— Сказала, вам надо для рисунка попозировать, — реснички продолжали невинно махать, при этом глазки весьма лукаво следили за мной.
— Все правильно, — я достал из тумбочки альбом и карандаш. — Вставай сюда, в центр комнаты.
Блондиночка послушно сделала пару шагов и остановилась в указанном месте, не забыв при этом картинно приосаниться.
— Вот так, барин? — томно произнесла она, выделив последнее слово.
Крепостное право уже давным-давно отменили, но знала, чертовка, что это слово работает безотказно. Я еще не видел никого, кому бы не нравилось быть барином. Можно сказать, это такая прелюдия к игре.
Я включил торшер рядом с кроватью и следом выключил свет. Мягкие тени тут же расползлись по комнате.
— А зачем вы выключаете свет, барин? — прищурилась моя гостья.
— Чтобы создать правильное освещение, — объяснил я.
— А вам рисовать так удобно будет?
Можно уже, конечно, закончить этот диалог, и просто приказать ей по-барски, и она не откажет. Но потом начнется “ой, барин плохой”, “барин заставляет”… Зачем мне это надо? Мне нравится, когда моя репутация работает на меня, а не против.
— Сделай два шага ко мне, — приказал я.
Послушно шагнув, девчонка попала в круг света от торшера, словно пойманная им. И снова приосанилась, выставив все богатство в мою сторону. Сочную налитую грудь плотно обтягивало светлое платье, сквозь которое проглядывало бордовое кружево белья — вообще не в тон одежде, видимо, чтобы его было полегче заметить. Подол обхватывал бедра так тесно, что, казалось, швы вот-вот полопаются, обнажив бордовые трусики, которые тоже было отлично видно. В общем, фигурка была при ней. Явно прошла отбор — ведь на такое место просто так не сядешь. И речь вовсе не о почетном праве убирать господский дом. Сенные девки идут сюда совсем за другим.
— Как тебя зовут? — спросил я, усаживаясь на кровать.
— Люсьена…
И ведь каждый раз одно и тоже: то Дельфина, то какая-нибудь Милана, то вот теперь Люсьена. Любят же девчонки попроще набивать себе цену. Могу поспорить, обычно к ней обращались по-другому. Все-таки “Люська, подои корову” звучит органичнее. Но, в конце концов, это тоже часть игры.
— Очаровательное имя, — я распахнул альбом на пустой странице, коих тут уже осталось не так много. Что поделать, я люблю рисовать.
—
Несколько штрихов плавно легли на бумагу, копируя стоящие передо мной линии и изгибы. Терпения моей сегодняшней модели хватило где-то на минуту. А затем извертелась вся под моим взглядом, выставляя то бедро, то грудь в попытке найти позу пособлазнительнее.
— Постарайся поменьше двигаться, — сказал я.
— А что, барин, — не выдержав, она в очередной раз переставила ножку, — у вас нет девушки, чтобы вам попозировать?
— Ты, наверное, уже слышала — отозвался я, ведя карандашом по бумаге, — что во мне течет темная кровь. Так что не каждая девушка рискнет со мной связаться. Все-таки от меня может родиться колдун.
— Прямо целый колдун?..
Ее глаза аж загорелись, потому что ключевое слово — “родиться” — я уже сказал.
Каждая сенная девка, попадая в господский дом, хочет выделиться среди других и закрепиться тут надолго. Благо, природа придумала способ за них — древний как сама жизнь и уже многократно проверенный. Так что им за радость залететь от господина. Ведь мать бастарда — это особая категория, со своими правами, привилегиями и содержанием. Но чтобы такое счастье произошло, надо сначала продать себя подороже.
— Барин Глеб меня тоже звал сегодня, — бросила блондиночка как бы невзначай.
— И для чего? — полюбопытствовал я, перенося ее на бумагу.
— Посмотреть его татуировки…
О, как романтично. Сколько сенных девок, а подкаты не меняются. А ведь потом еще меня же и читером называет. На фоне такого увлекательного занятия, которое предлагает он, вообще сложно не победить.
— Почему же ты не пошла смотреть на его татуировки?
— Решила, что позировать вам будет интереснее. Я еще никогда не позировала…
Ну а мужских татуировок, видимо, насмотрелась.
— Тогда, чтобы тебе было еще интереснее, приспусти лямочку с плеча.
— Барин, — протянула она невинно-игриво, — вы же не позволите себе ничего лишнего? Не знаю, как другие девушки, но я не такая…
Мой взгляд сам собой упал на тонкий браслет на ее запястье с разноцветными камешками, мягко поблескивающими в свете торшера, как бы намекая, что это не самое дешевое стекло — хотя еще и не дорогая побрякушка. Как раз подходящий случаю подарок — Глеб пачками закупает такие. И ведь тут тоже ничего не меняется, любит он отмечаться на самых видных местах. Да-да, конечно, ты не такая — просто в эту комнату еще пока не заходила. Вот такие игры у нас здесь и ведутся.
— Честная, невинная девушка… — хлопая нарощенными ресничками, вещала она.
Ага, пришла невинная девушка к барину полураздетая, только чтобы сказать, что она не дает. И даже красивое модное бельишко специально по случаю надела — а ведь такое надевают не чтобы носить, а чтобы снимать.
— У меня еще ни разу не было… — доверительно сообщила она, выставив напоказ из-под разреза обнаженное бедро.
Еще одна сказочка. По-любому вовсю накувыркалась в своем поселке, пока не сообразила, что с господами кувыркаться гораздо выгоднее. Вот и набивает себе цену, попутно пытаясь еще и меня развести.