Месть Атлантиды

Тимина Светлана

Топот ног со стороны дворцовой аллеи призывал поспешить. Подняв руку, Элика с размаху опустила меч на горло Териды. Так легко. Никаких угрызений совести. Никаких эмоций в виде сожаления...

Алая кровь брызнула фонтаном из горла рабыни, окрашивая черную кожу одежды Элики, заливая руки. Терида упала на колени, недоуменно глядя на противницу, не понимая, что же произошло. Принцесса, воткнув острие окровавленного меча в землю, жестоко улыбнулась умирающей рабыне.

— Твой повелитель без ума от меня. И, поверь, я вовсе не страдаю в его руках с некоторого времени!

Элика

отошла от затихшей Териды. Гайя рядом тихо причитала и плакала. А принцесса, гордо подняв голову, встретилась с ледяным, яростным взглядом Кассия, который зачем-то выкрутил руку взбешенному Марку, словно удерживая того от некого отчаянного шага.

Адреналин бушевал в крови. Это был нектар, особый дар Антала своей валькирии. Элика подняла голову к голубеющим раскаленным небесам и хрипло рассмеялась.

—Антал Всемогущий, прими мой дар возмездия и ниспошли мне свою благодать!

Сейчас ей было все равно. Не пугал даже прежний, давно не проявляющийся взгляд принца, обещающий ей ад на земле за неповиновение. Элика уверенно подошла к нему, улыбаясь с чувством опьяняющего превосходства.

—Ист Верто, мой принц. Спасибо тебе за предоставленное право на возмездие!

Их взгляды скрестились. Еще меру масла назад девушка бы испытала ужас от того, что прочла в его глазах. Но ничего больше не имело значения. Она не будет играть по его правилам. Будущая королева не нуждается ни в чьей защите.

Долгое время они смотрели друг на друга, и никто из них не был готов сдаться и отвести взгляд. Над головой безмолвные равнодушные небеса, на языке соленый привкус крови, во всем теле легкость и свобода свершившейся мести. Даже почти не ощущалась боль в сжатом стальными тисками его руки предплечье. Все та же удовлетворенная улыбка так и не покинула губ Элики, когда он чуть ли не силком потащил ее за собой. Девушка все еще улыбалась, когда он грубо затолкал ее в свои покои, с трудом позволив удержаться на ногах.

Лаки наверняка хохотал как умалишенный в своих чертогах в данный момент. Так же открыто рассмеялась и Элика, подконтрольная ему земная воительница, получив ощутимую пощечину от руки Кассия. Ни страха, ни боли. Она наконец-то отпустила свой страх! Что бы он сейчас не сделал, он поймет, что она хохочет ему в лицо!

— Сука... — прохрипел Кассий, толкая ее на пол, пачкая руки в крови убитой рабыни, хаотично разрывая неподатливую кожу костюма на ее теле. — Сумасшедшая тварь... Ты сдохнуть хотела?! Тебе мало?

Его руки сейчас намеренно причиняли боль, пытаясь утвердить свою окончательную власть, наказать за дерзкое неповиновение. Но непостижимым образом эйфория в крови Элики достигла пика от подобной жестокости, разливая по жилам сладкое безумие и жажду большего. От предсказуемого рывка за волосы тысячи сладких иголок пронзили сознание, и она грациозно выгнулась ему навстречу принимая навязанные, но сейчас такие желанные правила.

— Ты не могла подождать до завтра?! — сжимая ее грудь пальцами, оставляя свою метку, прорычал Кассий. — Да я бы к вечеру лично растянул ее на дыбе на столичной площади! Как ты могла подумать, что я оставлю ей жизнь после того, что она натворила?!

—

Пытки... — жмурясь от боли, скривилась Элика. — Варварство! Я за честный поединок! Не моя проблема, что эта сука не удержала меч! Нет моей вины, что она в твоем дворце ничего тяжелее твоего члена никогда не поднимала!

— Да она могла разрубить тебя на куски! — ярость не отпускала принца. — Ты не знаешь, на что способны некоторые люди в попытке выжить! Ты еще от ее выходки в себя не пришла! Что ты творишь?!

Расплавленный огонь бежал по ее венам вместо крови, испепелив страх и неприятие всего того, что так пугало ее раньше. Даже жестокие слова Кассия, в достоверности которых сомневаться не приходилось, доводили пылающую кровь до точки кипения. Невероятное, необъяснимое восхищение этим мужчиной сейчас сделало ее бесстрашной и готовой на все ради одного - подняться на такую высоту постижения его тьмы и мировоззрения, на которую прежде мог подняться только он сам. Даже если ей вскоре придется сорваться с этой вершины на остроконечные камни.

— Я говорил, что буду недоволен, если ты снова посмеешь играть со своей жизнью? — горячее дыхание опалило ее щеку. — Я обещал, что ты снова почувствуешь поцелуи кнута?

Элика выгнулась навстречу его словам, все больше ощущая, как связывает в сладкий узел все ее существо, как желание пойти путь постижения грани жестокости и единения вытесняет легкую панику, страх и память тела, едва не сожженное не так давно в агонии после подобной экзекуции. Ее душа тянулась еще ближе к этому мраку, даже не пытаясь его понять, просто испить до дна. Ни страх, ни гордость больше не могли ей в этом помешать - теперь у нее был выбор. Свобода. Игра на равных с этим зверем. Его отчаянно-рассудительное признание в том, что это необходимо.

Элика задыхалась в потоках нереально сильного возбуждения. Кровь убитой ею отравительницы засыхала, стягивая ее кожу, посылая дополнительные импульсы в мозг. Кожа боевого костюма наконец-то разорвалась под сильными руками мужчины, открывая ее сладкую уязвимость его власти и... Безумию? Нет. Безумия в нем не было по определению. Самоконтроль, осторожность, защита, ответ на ее безумное доверие, но никак не помутнение рассудка! Тьма была в его душе, но никогда не позволяла себе преобладать над его разумом, казалось, она вступила с ним в мировой союз. Элика не могла сейчас понять, почему так сильно боялась его совсем недавно. Ведь даже тогда она чувствовала себя полностью защищенной в его руках.

Горячие поцелуи сводили с ума, бедра Элики в первобытном танце толкались ему навстречу, требуя большего. Чтобы он брал ее до боли, до потери сознания, до судорожных слез, после которых будет лишь покой и умиротворение. Его сильные руки, сжимая, оставляя отметины на ее оливковой коже, сейчас не обделили своим вниманием ни одного сантиметра ее тела. Ощутив резкое, слегка болезненное вторжение его пальцев, девушка застонала, подаваясь вперед, еще ближе, еще сильнее, ощущая приближение разрядки, в сто раз сильнее и безумнее всех прежних вместе взятых. Следующий ее стон вызвало ощущение потери, когда агрессивная сладкая ласка резко прекратилась.