Месть Блэка: Игра
Шрифт:
— Да… Трембли и стал для меня невосполнимой утратой… Но ты перегибаешь палку. Сейчас у старика не лучшие позиции, и все было бы еще лучше, если бы не твоя спешка. Я же предупреждал, что не стоит торопиться… Но сейчас у нас все карты на руках, все пройдет как можно лучше.
— Я не буду с тобой спорить, Барти, — устало откинулся я на спинку кресла. — Но если ты думаешь, что это конец, то я тебя сильно разочарую.
* * *
Прошел практически месяц. При поддержке многих, недовольных самоуправством Аластора, его удалось скинуть и лишить всех должностей. На его место удалось продвинуть Брайана Макмиллана, кандидатура которого устроила нейтральные семьи и часть самой коалиции Дамблдора. Что важно для нас, так
Во время перестановки, Краучу удалось также пропихнуть некоторых своих из людей в Отдел магических происшествий и катастроф. Повышение получил и Тедд, который вместе с Медой и Нимфадорой наконец приняли решение войти в семью Блэк в полном на то смысле, на правах побочной ветви рода. Практически большая половина министерства была если не у нас в руках, то не в руках Дамблдора, все-таки многие не простили ему покушение на одну из основных прав древних родов — а именно неприкосновенность личности и жилища, которые на ряду с другими привилегиями подтверждались многими законами на протяжении тысячи лет.
Поправки в закон о защите маглов быстренько отменили, когда обнаружили неточность в формулировке, формально позволяющую на основании решения одного судьи отменить основные права представителя древних родов. Однако, свой козырь, скрываемый под кучей мелких и ничего не означающих формальных поправках, который пропустили практически все, Дамблдор использовал. Как и две по-настоящему крупные фигуры: Аластора, который теперь скрывался в своем Мэноре от тех, кому перешел дорогу будучи главой Аврората, и Трембли — который в один момент просто исчез. Крауч, как и я, не отличался человеколюбием.
Но и эти новости меня не особо радовали. Поняв, что кресло под ним начинает шататься, Великий светлый ушел с поста сам, неожиданно назначив себе приемником — лорда Гринграсс наиболее влиятельного представителя нейтральных семей. Казалось бы, странных ход. Гринграс с Дамблдором находился не в самых лучших отношениях, так как блокировал многие законопроекты удобные для старика, частенько присоединяясь к партии Малфоя.
Да только вот сам Гринграсс через Крауча донес до меня условия сделки. Они были просты: ни при каких обстоятельствах не голосовать за назначение меня опекуном Гарри. Именно такое условие стояло первым, дальше уже шел долгий перечень политически компромиссов… Как мне устало объяснил уже Малфой, благополучно вернувшийся в свой особняк, немного потерявший в привлекательности за счет копоти на стенах и полностью уничтоженный сад. Штурмовая группа авроров так и не смогла пробиться сквозь защиту, но вот окружающая местность сильно пострадала, прежде чем их отозвали.
— Гринграсс сейчас на коне, — с грустью смотря на то место, где еще неделю назад гордо выхаживали павлины проговорил немного осунувшийся после задержания Малфой, когда мы разговаривали в недавно восстановленной беседке. — Сейчас к нейтралам присоединились многие из партии Дамблдора, и с поддержкой Лавгудов и Лонгботтонов те могут не опасаться нашего усиления. Я уж не знаю подробности соглашения, но просто так нам Поттера никто не отдаст.
— Ясно… — протянул я, задумчиво глядя на кофейный осадок в фарфоровой чашке, который складывался в нечеткий силуэт крупного пса. С другой стороны, с таким же успехом это могла быть корова. Прорицание никогда не было моей сильной стороной. Если оно вообще работает.
— Есть еще плохие новости, — выпил из бокала янтарную жидкость Малфой, который в отличие от меня мог себе позволить подобную слабость. Я же в последнее время только и делал, что пил зелья восстановления, укрепления и прочие магические микстуры, которые уже не сочетались с алкоголем, увеличив срок отката с помощью хроноворота еще на несколько часов.
— Как будто бы могло случиться что-то хорошее, — индифферентно отметил я, пытаясь разглядеть, похож больше потек кофейных частичек на змею, или на немного загнутый цветок. В последнее время дела складывались не очень. Помимо неудач с опекунством, Молли ограничила мое посещение Гарри одним днем в неделю. Не помогли и щедрые пожертвования на его содержание, различные обещания и даже привлечение Мюриэль в качестве последнего
— Группа, которую мы посылали в Албанию исчезла, — в замешательстве протянул Малфой, что заставило меня нахмуриться. После того, как я рассказал Малфою о крестражах и забрал дневник, который оставил тому Редл, Люциус преисполнился праведного гнева и постоянно настаивал на поиске и уничтожении всех оставшихся крестражей. Его можно понять, так как последней инструкцией Тома был приказ в случае его безвременного ухода прочитать дальнейшие инструкции из самого дневника. Что он разумеется не сделал. Иначе бы мы с ним скорее всего уже не разговаривали. Сначала оказавшись под следствием, затем отчаянно пытаясь сохранить части влияния, ускользающие как вода сквозь пальцы. Потом же Малфой просто оставил старый дневник в сейфе, наказав домовому эльфу приглядывать, чтобы никто эту книжку не трогал. К тому моменту Люциус уже не горел желанием выполнять предсмертную волю бывшего господина и скорее хотел избавиться от опасной улики. Затем, забыл. И вспомнил о ней только когда я рассказал тому о Крестражах, и их воздействии на окружающих. Затем продемонстрировал это, забирая дневник к себе. Воочию убедившись, что Волдеморту вполне себе по силам возродиться из небытия, Люциус сразу развил бурную деятельность, агитируя меня немедленно искать и уничтожать оставшиеся осколки души. Если об остальных крестражах я в принципе знал, и до остальных, кроме как чаши в хранилище Лестренджей, добраться нам было по силам, то основная часть души Реддла по сведениям из первой книги скрывалась где-то в Албании. И где именно Квиррел подцепил Воландеморта я не знал, но пользуясь знаниями из книг предложил Малфою снарядить отряд, который должен был обнаружить что-нибудь похожее на дух Волдеморта или его следы. Но тот, похоже, со своей задачей не справился.
— Что последнее они передали?
— Ничего нового. Что в Албании идет активная резня за влияние между Османами и Русскими да просили увеличить финансирование, — развел руками Малфой. — Я так понял в Албании есть особое место где часто пропадали маглы, в горах Tomorri неподалеку от города Берат. В Берате связь и пропала. Что с ними случилось — не известно. Ясно только то, что в живых не осталось никого — у них были особые амулеты.
— Ясно… — еще раз повторил я. Вот и гадай теперь, Волдеморт это, или просто наемникам не повезло встрять в местные разборки. Похоже, сейчас смысла посылать еще одну группу нет, и стоит либо попробовать чуть позже. Либо проследить за Квиррелом, который пока что вполне себе доволен местом преподавателя магловедения. — Тогда пока что гражданская война не утихла, сконцентрируемся на оставшихся. Есть сведения по сейфам Лестренджей?
— Там также глухо, — помрачнел Люциус. — Гоблинам плевать, какие артефакты хранятся в их сейфах. Главное, чтобы платили. А так как Рудольфус, Рабастан и Беллатриса все еще в Азкабане, то пытаться инициировать дело о наследстве — мертвая затея. Одно хорошо, пока те в заключении, до сейфов никто из живых так и не доберется.
— И то хорошо, — кивнул я. — Тебе удалось войти в совет попечителей?
— Вот тут есть подвижки, — оживился Люциус. — В целом, дело стоит только за парой замшелых пней, к которым я уже подобрал ключики. После выборов, я думаю, можно будет еще раз надавить, и забрать себе два места из двадцати трех.
— Я вижу, вы с Краучем сработались? — немного улыбнулся я, вспоминая как плевался Малфой когда я предложил ему этот союз.
— Вроде как, — он неопределенно покрутил рукой, скривившись. — Чего у него не отнять, так это железной хватки. Если вцепится, то уже не оторвать. Хорошо, что он на нашей стороне… Кстати, не расскажешь…
— Нет, — с укоризной посмотрел я на Малфоя. — Его секреты — это его секреты. Важно знать, что он на нашей стороне. Точно.
— Чего не скажешь о его людях, — невинно пригубил бокал Люциус вставив очередную колкость.