Месть Демона
Шрифт:
Верзила ударил меня несколько раз о нары, удары были не сильными, ему тоже не хватало свободного пространства.
Перед глазами все почернело, руки я все-таки смог вытащить, сил на то, чтобы разжать стальную хватку детины, у меня тоже не нашлось — пришлось умирать. В ушах зазвенело, голос верзилы потерялся где-то в наступившей тишине.
Стало темно и очень тихо. Я был еще где-то рядом, и вертел головой по сторонам, или тем, что у меня осталось, пытаясь увидеть тот знаменитый светлый туннель, куда уходят все души.
Но
А еще я подумал, как хорошо, что вчера принял ванну, а сегодня надел все чистое.
…Самурай каждое утро принимает ванну, бреется, душит волосы, стрижет ногти, аккуратно шлифуя их пемзой и полируя.
Так же тщательно следит он за своим оружием, которое всегда держит в чистоте, старательно очищая от ржавчины.
Все это делается не ради наружного блеска, а пото-му, что самурай хочет быть таким чистым, каким должен быть после смерти, ибо призыв к оружию может раздаться в любой момент.
Воин, чьи бренные останки находятся в неряшливом состоянии, всегда выставляется на посмешище, если его труп достается неприятелю. Самурай, который ежегодно готовится к смерти, готовит себя к тому, чтобы не стать посмешищем врага…
Так гласит кодекс воинов.
Правда, ногти я вчера не шлифовал, да и умер не в битве, а в камере, но меня все равно обмоют и переоденут перед тем, как положат в гроб. У нас не Япония, обычаи другие, жизнь и смерть тоже…
Если сказать честно, я наслаждался своим уходом на тот свет…
Часто думал о том, как это происходит. И вот это случилось. Конечно, никогда не предполагал, что умру в душной вонючей камере под потным телом слегка пьяного уголовника…
Но смерть, есть смерть…Она приходит,когда ты жаждешь жизни.Ты рвешься из ее объятий.Но поздно…умер ты.Я надеялся на более благородный вариант, что-то вроде легкой смерти от переохлаждения в какой-нибудь сточной канаве в легком алкогольном опьянении. Умирать, не осознавая этого. В общем, надеялся уйти к далеким звездам без неприятных ощущений.
Получается, не очень хорошая смерть досталась мне в этом году. Но разве бывает какая-то другая? Смерть в бою хороша только тем, что умираешь быстро, в азарте, хоть, конечно, и там бывают различные варианты.
Можно же умирать от боли с оторванной ногой на простреливаемой территории, где тебе никто не может помочь из твоих друзей и соратников? И ты будешь наблюдать, как твоя нога покрывается гангренозной синевой, в редкие мгновения сознания.
Конечно, вполне можно считать, что ты умираешь более благородно, чем другие, оберегая свою землю и семью от захватчиков. Только как ты ее защищаешь, если умираешь?
А
Никогда еще мне не было так хорошо. Исчезла куда-то боль в теле, до этого я не замечал, какое оно тяжелое и неповоротливое. Как же мне трудно было его таскать на себе все эти долгие и неправильные годы. И как много оно требовало для того, чтобы жить…
Одно постоянное дыхание чего стоило…
А еда, питье, и множество мелких неудобств, вроде мозолей, потертостей и отправления естественных надобностей?
Болезни, холод и жара?
А тут я стал настолько легким, что взлетел, даже не прикладывая к этому никаких усилий. Все неприятное исчезло вместе с телом. Да, бог был прав, когда прививал каждому живущему на Земле инстинкт самосохранения, иначе мы бы все умирали сразу после рождения…
Я поднимался куда-то ввысь, к небу, только оно было темным. Нет, не затянутым тучами, а просто темным, как мрак в глубине пещеры. А потом он стал сереть, я огляделся и понял, что оказался на платной стоянке.
Я метался по пыльному, пахнущему прошедшим горячим днем асфальту, выбирая момент для благоприятного нападения и последующего убийства.
Я был спокоен, сосредоточен и даже весел — это охота мне нравилась.
Костя и два близнеца мне казались такими неуклюжими и неповоротливыми, что убить их для меня, находящегося в прекрасной физической форме, не представляло никакого труда.
Я выбирал для каждого из них свою смерть, и мне представлялось неограниченное количество вариантов.
Иногда даже становилось немного стыдно, что я так наслаждаюсь смертью, даруя ее другим…
Одному из близнецов, его звали Петром, правда кличка была почему-то «Гриша», аккуратно воткнул в сердце его же собственный нож, который легко перешел в мои руки, когда я увернулся от его неуклюжего и бессмысленного удара.
Похоже, эти ребята не умели сражаться. Убивать, могли беззащитных людей таких же неуклюжих, как они сами.
Меня радовало то, что они оказались так поздно ночью без огнестрельного оружия на просторной площадке с твердой почвой для боя. Возможно, они оставили пистолеты и автоматы в своей машине, но мне это только добавило удовольствия.
У них, правда, оказались ножи, что добавило остроты поединку, и сделало меня чуть более осторожным. Второму близнецу я сломал шею. Это довольно просто, если поймать момент и приложить твердое ребро ладони с определенной силой и под нужным углом.
Конечно, пришлось уклоняться от ударов, но бойцы из наркоманов оказались неважные.
Все-таки бандиты не подразделение спецназа, которое специально обучают сражаться в непростых ситуациях. Правда, в последнее время обученные воины появились и в бандитских структурах. И это вполне понятно.