Месть Драконов

Лайл Холли

— Но ты Сабир .

— А ты из Галвеев . И мне все равно. Мне было все равно, когда родители сказали, что я не могу взять тебя в Дом. Мне было все равно, когда мать объявила мне, что объявит меня барзанном , если я последую за тобой вместо того, чтобы стать главой Волков Сабиров. Если честно… — Он помедлил. — Меня это задело, но я все-таки последовал за тобой. И мне безразлично, что сейчас думают обо мне в Семье. И что подумают там обо мне в будущем. Я всю жизнь искал тебя.

И он негромко — без всякой радости — рассмеялся.

— Все

это время было для меня временем воздержания и мучительной борьбы… Отчасти потому, что я хотел избежать судьбы, которую уготовили мне в Семействе, но отчасти и потому, что знал: где-то на свете ты ждешь меня, и не хотел связывать себя с кем бы то ни было, не попытавшись найти тебя.

Кейт разом ощутила на своих плечах всю громаду собственного прошлого.

— Ну, я не была настолько… предусмотрительной.

— Ян? — Она услышала в голосе Ри неприязнь: он попытался скрыть ее, но не смог.

— Не только Ян.

Ответом ей стал вздох.

— Я знаю это и принимаю твое прошлое. Меня учили контролировать побуждения Карнея с самого рождения. Тебя, очевидно, некому было учить.

— Если бы обо мне узнали, Семья потребовала бы, чтобы меня принесли в жертву в день Гаэрвана. Но мои родители спрятали меня и увезли в деревенский дом, где я и выросла. Меня прятали от посторонних глаз, пока не научили — как умели — скрывать мое… проклятие. У матери с отцом были до меня еще двое сыновей-Карнеев, но их убили прямо в колыбели, они не прожили и месяца, поэтому мои родители, по сути дела, ничего не знали о Карнеях и о том, как мне управлять собой. Они прочитали анналы Семьи, извлекли из них все, что было возможно, а остальное узнали методом проб и ошибок. Они научили меня всему, что знали сами. — Кейт пожала плечами. — Насколько мне известно, в живых среди Галвеев таких, как я, больше не было.

Сказав это, Кейт сразу же пожалела о своих словах. Лучше, наверное, чтобы Ри считал, что среди Галвеев может найтись не один Карней — как и среди Сабиров.

Однако Ри явно не заинтересовался допущенной ею стратегической неосторожностью. Он ответил, тоже пожав плечами:

— Мне известно, что у тебя были любовники. Они остались в прошлом.

Теперь настала ее очередь смеяться:

— У меня не было любовников. Только свидания. Короткие встречи с незнакомцами, когда у меня уже не хватало сил справиться с собой. Я могу назвать своим бывшим любовником только одного человека, а он… — Кейт умолкла. Потому что это был Ян, который по-прежнему любил ее, и судьба его глубоко заботила Кейт. В тот миг, когда она сообщит ему о том, что душа ее принадлежит Ри, — в тот момент, когда Яну станет известно об этом, — она нанесет ему жестокий удар. Подобное решение не могло даться ей легко.

— Прошлое есть прошлое, — заметил Ри. — Оно не влияет на настоящее — если только не давать ему одолеть себя. Мое собственное прошлое навсегда осталось позади. Я видел Возрожденного и потому не могу более сохранять верность Сабирам… так же как и ты Галвеям. Отныне нам с тобой суждено идти одной тропой.

Ри смотрел на нее, и Кейт заметила, как изменились его глаза. Они начинали светиться, как у кошки. Голос его сделался еще более низким и грудным.

— Однако это не все, Кейт. Я люблю тебя. Ты нужна мне.

Он шагнул ей навстречу, и Кейт почувствовала, как толкает его вперед, к ней обжигающий напор Трансформации.

— Потанцуй со мной.

Можно было сколько угодно твердить себе, что она избегает Ри потому,

что чтит память о своей Семье… однако, заглянув в свою душу, она поняла, что это верно лишь отчасти. Она уклонялась от близости с Ри еще и потому, что эта связь грозила увлечь ее в совершенно неведомые края. Прежде она знала боль, одиночество и отчаяние. Ей была знакома и пожирающая все вокруг пустота. Она знала, как довольствоваться меньшим, когда желалось большего; знала, как нужно изображать то, чего в действительности не испытываешь; она не чуралась подбирать с пиршественного стола жизни крохи и остатки. Кейт ненавидела эти тягостные мгновения, эти чувства, однако ей приходилось сталкиваться с ними прежде, и она знала, что выдержит их напор и еще раз.

Однако область любви была ей совсем неизвестна. Как и пиршество страстей и наслаждение искренним, обоюдным желанием. Все это вселяло в нее ужас.

— Я не готова, — ответила Кейт, не зная, произнесла ли она эти слова вслух или только для себя самой.

— Потанцуй со мной, — прошептал он.

Ри сделал еще один шаг к ней, и Кейт поняла, что если ей так и не хватит отваги признать, чего именно она хочет, значит, она никогда не сможет жить полнокровной жизнью. Она способна отказать себе в столь желанной любви, однако это не вернет к жизни ее погибших родных и не зародит в ней ответного чувства к Яну, столь же полного и искреннего. Она не может дать Яну то, что нужно ему, а если откажет в этом и себе, несчастными станут и он, и она.

Ри шагнул снова. И, подавшись вперед, она упала в его объятия, прошептав только:

— Да.

Тела их соприкоснулись, она прильнула к шелку его рубашки, кожаным брюкам. Щеки их прижимались друг к другу, а руки сплелись. Они танцевали не торопясь. И кружили под чувственный ритм барабана-тала, доносившийся из-под дощатого пола.

Танец этот был танцем их снов, только на сей раз ноги их ступали по земле. Движения делались уверенно; каждый точно знал, когда шагнуть, когда повернуться, словно танцевали они не в первый раз, а в сотый. Что, если прежние их сны были реальностью… не грезами, а явью?

Они переступали и кружили, кружили и переступали, поворачивали налево, скользили направо. Кейт утопала в теплоте его тела. Она припала лицом к груди Ри, в блаженстве ощущая его твердые мышцы. Она вдыхала запах его тела… кожи, благовоний, аромат его желания. Наконец, не прерывая танца, Ри поцеловал ее… легонько коснулся ее кожи губами — там, где шея переходит в плечо.

Кейт вздрогнула, но не от холода. Высвободив руку, она распустила завязки его рубашки, пока ноги сами собой продолжали танец. Наклонившись пониже, Ри припал губами к выемке между ключицами, не то мурлыкнув, не то заурчав при этом. Потом она положила обе руки на его талию, выпустила из брюк рубашку и принялась поглаживать жесткие мышцы его спины, осторожно лаская теплую кожу и шелковистые волосы у основания шеи.

Руки Ри тем временем опустились на ее плечи, а потом медленно скользнули вниз — к ягодицам.

Обеими руками Кейт стащила через голову Ри его рубашку и уронила ее на пол. И теперь они продолжали свой танец нагими… кожа к коже, как в тех удивительных снах. Полные груди ее прижимались к широкой, поросшей волосами груди Ри.

Внизу в таверне зачастили барабаны.

Она принялась возиться с пряжкой его пояса. Убрав одну руку с ее спины, Ри расстегнул его коротким, нетерпеливым движением. А заодно распустил и завязки брюк, после чего ладонь его вернулась на ее спину.