Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неизбежного
Шрифт:
В то время как логика географического расположения Индии не идеальна, Пакистан, расположенный под прямым углом к направлению вторжений прошлого, вообще лишен какой бы то ни было географической логики; мало ее и у Афганистана. Пакистан — искусственный элемент мозаики на границе Иранского нагорья и низин Индостана. Он охватывает западную часть Пенджаба, [389] но не его восточную часть. Наряду с мощными горными цепями Каракорума (одной из высочайших горных систем в мире), находящимися на крайнем севере Пакистана, в стране также есть и пустыня Мекран, расположенная за тысячи километров от гор к югу у Аравийского моря. [390] Хоть и логично было бы представить реку Инд в качестве границы государства, Пакистан в действительности находится на обоих его берегах. В стране проживают четыре крупные этнические группы, таящие враждебность друг к другу. Каждая из них преимущественно занимает определенный район: пенджабцы — в Пенджабе — на северо-востоке, синдхи — в Синде — на юго-востоке, белуджи — в Белуджистане — на юго-западе и пуштуны — в бывшей Северо-Западной пограничной провинции (теперь Хайбер-Пахтунхва). Ислам должен был склеить государство, но получилось иначе. Даже по мере радикализации исламских группировок в Пакистане белуджи и сидхи продолжали видеть в государстве
389
Пенджаб значит «пять рек», все притоки Инда: Беас, Чинаб, Джелам, Рави и Сатледж. — Прим. авт.
390
См. примечание автора в сноске в тексте главы.
Созданный в 1947 г. отцом-основателем национальной государственности Мухаммедом Али Джинна, сыном преуспевающего купца из народности гуджарат, лондонским и бомбейским интеллектуалом, Пакистан строился на идеологической предпосылке: он — родина для мусульман Индостана. И правда, большинство мусульман субконтинента проживали в Западном и Восточном Пакистане (который в 1971 г. стал государством Бангладеш). Но на территории собственно Индии остались десятки миллионов мусульман, так что географические противоречия Пакистана отражают его основной идеологический посыл крайне несовершенным образом. В самом деле, при создании Пакистана стали беженцами миллионы мусульман и индуистов. Проблема в том, что история субконтинента полна вторжений и миграций, в результате которых возникло феноменальное этническое, религиозное и сектантское смешение. Например, Индия — колыбель нескольких религий: индуизма, буддизма, джайнизма, сикхизма. Сотни и тысячи лет в Индии проживали зороастрийцы, иудеи, христиане. Философия Индийского государства принимает эту реальность. Философия Пакистана намного менее либеральна. Вот отчасти почему Индия стабильна, а Пакистан — нет.
Что касается Афганистана, который играл, как мы могли уже увидеть, весьма важную роль в геополитических судьбах Индии во все времена, то давайте рассмотрим ситуацию с этим государством более детально. Это страна, где продолжительность жизни едва превышает 44 года, грамотны всего 28 % населения (а у женщин уровень этот еще ниже), где всего 9 % девочек посещают школы и где лишь пятая часть населения имеет доступ к питьевой воде. Из 182 стран Афганистан на предпоследнем месте в рейтинге ООН по индексу развития человеческого потенциала. Ирак перед вторжением США в 2003 г. согласно этому показателю находился на 130-м месте с уровнем грамотности, достигавшим приемлемых 74 %. Уровень урбанизации в Ираке составляет 77 %, так что, снизив уровень насилия в Багдаде и его пригородах в 2007 г., удалось наладить ситуацию по всей стране. В Афганистане же уровень урбанизации составляет всего 30 %, и, таким образом, меры по подавлению мятежа в одной деревне или одном регионе никак не влияют на ситуацию в стране в целом.
В то время как Месопотамия, с большими агломерациями и плоским ландшафтом, великолепно подходит для проведения военных операций, Афганистан в понятиях географии вообще-то и страной назвать сложно. На его территории возвышаются высокие горные хребты, что позволяет герметизировать барьеры между пуштунами, таджиками и другими национальными меньшинствами, даже при условии, что не такие уж и большие природные преграды отделяют Афганистан от Пакистана и Ирана. Посмотрев на карту рельефа местности и зная, что половина из 42 млн пуштунов на Земле проживает в Пакистане, легко домыслить создание страны Пуштунистан, расположенной между Гиндукушем и Индом на части территорий Афганистана и Пакистана.
Как государство Афганистан возник лишь в середине XVIII в., когда Ахмад-хан, предводитель воинов Абдали, афганской части иранской армии Надир-шаха, создал на Индийском субконтиненте буферную зону между Персией и распадающейся империей Великих Моголов. Вновь созданной стране позже предстояло превратиться в буферную зону между царской Россией и Британской Индией. Так, становится возможным предположить, что с момента превращения в отдельные государства бывших республик СССР в Средней Азии и постепенным ослаблением Пакистана Афганистан вследствие происходящих сейчас исторических преобразований может и вовсе исчезнуть с политической карты мира. В будущем вполне возможно, что Гиндукуш — реальная природная граница на северо-западе субконтинента — станет разделять Пуштунистан и Большой Таджикистан. «Талибан», расцвет идей национализма среди пуштунов, исламизация, приток денежных средств от продажи наркотиков, коррумпированные военачальники, ненависть к американской оккупации — все это, по словам специалиста по вопросам Азии Зелига Харрисона, может запустить механизм трансформаций, достаточно широких и масштабных. И трансформации эти никоим образом нельзя будет остановить с помощью военной операции иностранных вооруженных сил, предпринятой по приказу нетерпеливых чиновников из Вашингтона.
Но существует еще один немаловажный фактор. Фактор, который выходит за рамки такого детерминизма. Да, Афганистан больше Ирака, и население его рассеяно по большей территории, но это не важно, так как 65 % населения страны проживает в пределах 60 км вдоль основных дорог, которые остались еще со времен средневековых караванных торговых путей. Таким образом, ключевыми для контроля из центра являются 80 из 342 районов страны. Афганистан более или менее поддавался управлению из центра еще со времен Ахмад-хана. Кабул, хоть и не всегда был центром власти, все время оставался центром разрешения конфликтных ситуаций, особенно в период между началом 1930-х и началом 1970-х, когда Афганистан жил в условиях умеренного и конструктивного правления конституционной монархии Мухаммеда Захир-шаха, наследника Ахмад-хана. Главные города страны были соединены системой автомобильных дорог, по которым можно было передвигаться без опаски. Были осуществлены определенные программы в здравоохранении, которые помогли практически полностью побороть малярию в стране. Ближе к концу указанного периода я путешествовал по стране автостопом и на автобусах без боязни за свою жизнь, имел возможность по почте, которая нормально работала, отослать домой книги и личные вещи. У людей было ощущение национальной идентичности, отличное от национальной идентичности жителей Ирана, Пакистана или Советского Союза. Возможно, это была непрочная сеть племенных союзов, но государство не было просто буферной зоной (так, государство пуштунов, Пуштунистан, может стать реальностью, но лишь в случае возможности двойного гражданства). С точки зрения стратегии Афганистан, являясь географическим буфером между
Афганистан, если он подпадет под власть «Талибана», угрожает создать непрерывный ряд радикальных исламских обществ от пакистано-индийской границы до Центральной Азии. По сути, это поможет создать Большой Пакистан, дав возможность Пакистанской межведомственной разведке (Inter-Services Intelligence, ISI) образовать нелегальную империю, состоящую из таких антииндийских террористических группировок, как группировки Джалалуддина Хаккани, Гульбеддина Хекматияра и «Лашкаре-Тайба», подобные антиизраильским организациям «Хезболла» и ХАМАС. Напротив, мирный Афганистан под управлением более или менее либерального режима из Кабула даст возможность Нью-Дели переключить внимание со своих северо-западных границ, сосредоточив усилия на противостоянии с Пакистаном на западе и востоке.
Стабильный, умеренный в плане религии Афганистан становится действительно центром не только среднеазиатских стран, но и Евразии в целом. «Хартленд» Хэлфорда Маккиндера существует при условии «сближения» интересов России, Китая, Индии и Ирана в пользу транспортных коридоров в Средней Азии. А наиболее мощными двигателями торговли в Евразии являются как раз экономики Китая и Индии. По оценкам экспертов, сухопутный экспорт Индии через Среднюю Азию на рынки стран Европы и Ближнего Востока способен возрастать в долларовом эквиваленте ежегодно на 100 млрд долл. И только по причине войны в Афганистане Индия не связана автомобильным, железнодорожным и транскаспийским морским транспортом со Стамбулом и Тбилиси; или автомобильным и железнодорожным — с Алматы и Ташкентом. Тем не менее Индия наряду с Ираном и Саудовской Аравией существенно способствовала строительству сети автомобильных дорог в Афганистане. Так, за счет Индии была построена автомобильная магистраль Заранж — Деларам, связавшая Афганистан с иранским портом Чах-Бахар на побережье Аравийского моря. [391] Мир в Афганистане, несмотря даже на десятилетия войн, принесет огромную выгоду Индии, поскольку мирный Афганистан будет стимулировать строительство автомобильных и железных дорог, а также трубопроводов не только во всех направлениях по всему Афганистану, но и через Пакистан, а в этом как раз и лежит окончательное решение вопроса нестабильности в этой стране. От мира и спокойствия в данном регионе Индия выиграет больше всех, ведь ее экономика от здешней нестабильности теряет больше, нежели экономика любой другой страны, за исключением разве что Китая.
391
Starr, Kuchins, The Key to Success in Afghanistan.
Но на данном этапе ситуация в корне иная, поскольку сейчас Большой Индийский субконтинент представляет собой одно из наиболее нестабильных мест в мире. Изложенный выше список империй и нашествий не потерял актуальности и по сей день ввиду его значения для глубоко укоренившихся политических проблем Индии и отсутствия безопасности во всем регионе. Хотя во многом Большая Индия сегодня похожа на карту Европы Нового времени, ситуация здесь все же хуже из-за ядерных вооружений. В Европе XVI–XVII вв. существовали конкурирующие этнические и национальные группы, которые находились в процессе образования бюрократически оформленных государств. При этом они вступали в сложные отношения политического равновесия, что время от времени по причине частого взаимодействия и просчетов выливалось в вооруженные столкновения. Современный национализм находился на начальной и весьма решительной фазе, как это сейчас можно наблюдать в странах Юго-Восточной Азии. Но в отличие от мультиполярности в Европе Нового времени Азия демонстрирует биполярную борьбу между Индией и Пакистаном, причем полем битвы стали Афганистан и спорный регион в Гималаях — Кашмир. Однако в отличие от биполярности сверхдержав в качестве конфликтующих сторон в этом противостоянии недостает спокойствия, сдержанности и демонстративности. Это не столкновение идеологий, в котором нет религиозной вражды или исторической обиды друг на друга, а расстояние между противниками — полушарие — через льды Арктики. Это противостояние светского индийского государства, с одной стороны, и мусульманского пакистанского государства — с другой. При этом обе страны находятся на пике расцвета национализма и разделены общей границей, проходящей в очень густонаселенном регионе. Недалеко от этой границы расположены и столицы обоих государств, и крупные мегаполисы. К тому же центральный район в Пакистане — низменность долины Инда — от центрального района Северной Индии — долины Ганга — отделяет всего лишь около 300 км, [392] вдобавок к этим фактам географии данный регион закрыт, замкнут со всех сторон, что хорошо описано Полом Брэкеном в его размышлениях о новом ядерном веке.
392
Friedman, The Geopolitics of India.
Индия изо всех сил пытается избежать последствий своего географического расположения, а также проблем, заложенных историческим развитием. Само соперничество с Китаем и повышенное внимание к нему образуют элемент таких попыток избавления. Соперничество Индии с Китаем имеет совсем иную природу, чем противостояние с Пакистаном. Оно более абстрактно, менее эмоционально и, что важнее всего, не так изменчиво. К тому же за этим соперничеством не стоит реально существующая история.
С Китаем Индия столкнулась в вооруженном конфликте за спорную территорию в Гималаях всего полвека назад. Спорными считались два участка. Один из них находится в северо-восточной части Кашмира, известной также как Аксай-Чин, то есть на северо-западе Индии, а второй спорный район расположен в северной части современного штата Аруначал-Прадеш, что возле Бутана, — на северо-востоке Индии. Причем в Аксай-Чин боестолкновения происходили высоко в горах на высоте 4000 км. Причиной этого приграничного конфликта в 1962 г., в котором было убито 2000 человек и ранено 2774, стало восстание в Тибете в 1959 г. и предоставление Индией политического убежища далай-ламе, который бежал из Тибета после захвата китайцами этой страны. За 9 лет до этого Китай вторгся в Тибет и аннексировал его. Независимый или автономный, настроенный в некоторой степени проиндийски Тибет вызывал у китайцев сильное раздражение. Учитывая напряженность тибетского кризиса, китайцы усмотрели в организации пограничных застав к северу от спорной территории формальный повод к началу боевых действий и всего за месяц осенью того же года смогли одержать сокрушительную победу над индийской армией. Но, что важно, ни одна из сторон конфликта не разворачивала свои военно-морские или военно-воздушные силы, а бои проходили в удаленных ненаселенных районах. В конфликте с Пакистаном все наоборот. Кроме пустынь и болот, боевые действия проходили в важном сельскохозяйственном регионе — Пенджабе, где проживают миллионы людей.