Месть Гиппократа
Шрифт:
— Иди-иди, бродяга. Я сейчас.
Проблему с пижамным костюмом для Аякса я решила в пять минут. Он еще не успел разуться, когда я вернулась.
— Вот, Венчик, примерь пока, а я насчет покушать соображу.
Аяксу одеяние пришлось по душе. Он поглаживал его ладонями, приговаривая:
— Мягко-то как. Красота. У меня, Тань, такого никогда не было.
Мудрствовать с ужином по высшему классу у меня не было времени. Я просто отварила сосиски и соорудила гречку.
Мы с Аяксом проглотили все это с хорошей скоростью.
Аякс
По пути я бесконечно наставляла, инструктировала Венчика. Одним словом, готовила его к нелегкой актерской жизни. И хоть Венчику придется туго, зато он поживет беззаботной сытой жизнью в комфорте и уюте. Это был большой плюс, что Аякс усвоил очень хорошо. Правда, утверждал, что его от такой жизни заранее тошнит и что «на такую аферу подписался» он исключительно из-за большого ко мне уважения. Да я с ним больно-то и не спорила. Тошнит так тошнит. Слава богу, хоть уважением его пользуюсь.
Машину мы оставили в сторонке, не у подъезда, и поднялись в квартиру. Я тут уже давненько не была, и она приобрела нежилой вид. Я вооружилась тряпкой сама и вооружила Венчика.
Около часа мы упорно трудились и все привели в порядок. На диванчике соорудили лежбище, достойное мухоморного дядьки. На кухне кипел чайник. Одним словом, декорации были готовы. Режиссер и актер для заглавной роли тоже. Оставалась, так сказать, массовка.
Со спецаппаратурой я вообще расстаралась на всю катушку. Каждый уголок квартиры прослушивался и просматривался.
Венчик активно репетировал свою роль. Он бродил по квартире и без устали ворчал на меня, как и положено мухоморному дядьке.
Брат и сестра Юрченко приехали ровно в восемь.
Совмещая приятное с полезным, я заодно проверила исправность «клопов».
Я сидела в наушниках и слушала их беззаботный треп. Ничего существенного не было сказано. Нас с Венчиком их разговор не касался.
— Что, дядюшка, пошла я няньку твою встречать, — я убрала наушники.
— Чеши, Танюха. Господь с нами. Дай бог нам удачи.
Я накинула пальто и вышла к подъезду с улыбкой до ушей. Илья, увидев меня, открыл дверцу:
— Таня, здравствуйте.
А я, уже почувствовав себя заклеванной племянницей, скороговоркой произнесла:
— Вдохните глубже, господа. Настройтесь на хорошую волну. И терпение. Главное — терпение.
— Здравствуйте, Вениамин Георгиевич!
Аякс кивнул в знак приветствия и молча воззрился на пришедших.
А я с самым наиподхалимнейшим видом, обняв Венчика за плечи, сказала:
— Дядечка, это — Галина Николаевна. Она — лучшая медсестра в «Мама-плюс». Прошу любить и жаловать. Я очень надеюсь, что вы подружитесь.
Венчик капризно поджал губы и пожал плечами:
— Поживем — увидим. Чего гадать?
Его реплику я пропустила мимо ушей и продолжила:
— А это — Илья Николаевич, брат Галины
— Ну это, Танечка, громко сказано. Медик я несостоявшийся. — Илья ослепительно улыбался.
— Да вы проходите, пожалуйста. Мы с дядей вам очень рады. Правда, дядя?
Аякс снова пожал плечами и заковылял на кухню. Он исправно приволакивал правую ногу, а его правая рука висела словно плеть.
На какое-то мгновение повисло неловкое молчание. Я, пытаясь разрядить обстановку, сказала:
— Ребята, а может, я чайку поставлю?
Илья, наблюдая за Венчиковыми передвижениями вдоль квартиры, ответил:
— Да нет, спасибо, Татьяна Александровна. Мы с Галей уже поужинали.
А Венчик тут и выехал:
— А ты вообще непонятно с чего раскомандовалась! Здесь я хозяин, собственно говоря. А ты здесь ноль без палочки. Ты здесь никто. Усвой это раз и навсегда. И если ты привела медсестру для ухода за больным, это еще ничего не значит. Ежели ты рассчитываешь, что я тебе за такую символическую помощь квартиру в наследство оставлю, то ты глубоко заблуждаешься. Да я ее лучше чужим людям завещаю!
Венчик перешел на истерический визг.
Галина с Ильей, по-моему, почувствовали себя неловко. Мне так показалось.
Хотелось гаркнуть Венчику:
— Загоняешься, бродяга.
По-моему, он переигрывал. Подсказать ему это при посетителях, конечно, невозможно.
Но наши гости, вероятно, привыкшие к разнообразным выходкам самых разных придурков, среагировали нормально. Они молча улыбались, наблюдая мою с «дядей» баталию.
Галина Николаевна пришла мне на помощь:
— Успокойтесь, Вениамин Георгиевич, миленький. Об этом рано говорить. Вы обязательно поправитесь. Я вам помогу. Я знаю множество упражнений, несколько типов восстановительных массажей. И думаю, что у вас все будет хорошо. Успокойтесь.
Вениамин расцвел:
— Простите уж меня, дурака. У меня скверный характер. Пройдите, пожалуйста, на кухню. Танечка, детка, поставь чаек.
Он улыбался, заглядывал им в глаза и вопрошал:
— Действительно я смогу поправиться?
— Конечно, — просто сказала Юрченко.
Наконец-то вся эта суета улеглась. Мы пили чай на кухне, обсуждая график работы Галины у моего дяди. Было решено, что она будет посещать его утром и вечером и заниматься его проблемами и здоровьем по два с половиной часа.
К своим обязанностям Галина должна была приступить со следующего утра.
Глава 7
Когда дверь за Ильей и Галиной закрылась, я, повернувшись к Венчику, вытаращила на него глаза, сделав их, можно сказать, квадратными, и выразительно покрутила пальцем у виска.
Аякса несколько разочаровала моя оценка его актерской деятельности. Он открыл было рот, чтобы возмутиться, но я его опередила:
— Ну ты, Венчик, даешь! Ты уж вообще этаким монстром представился.