Месть группы поддержки
Шрифт:
Между полетами в космос и попытками держать ноты диафрагмой, чтобы мистер Метзероль не тыкал меня указкой, у меня едва ли было время подумать о Таннере до тех пор, пока он не позвонил мне после обеда. Он хотел знать, где ему забрать меня перед ужином у него дома.
Да, я должна была подумать об этом заранее, поскольку я не хотела говорить ему, что жила с родителями.
— Я буду работать над докладом в библиотеке, — сказала я. — Почему бы тебе не забрать меня оттуда?
И это тоже не было ложью, потому что я могла работать над полетами
Вся эта двойная жизнь могла стать очень сложной, если я вскоре во всем не призналась бы. Я имею в виду, есть тонкая грань между словесной маскировкой и откровенной ложью. Сегодня, решила я, если всё пройдет хорошо, я расскажу ему правду.
Таннер забрал меня в шесть часов, и мы поехали в Саннисайд Хилл. Ведя машину, он барабанил пальцами по кулевому колесу.
— Я, наверное, должен предупредить тебя, что бабушка очень упрямая. Она стара и богата и думает, что это дает ей право говорить всё, что она хочет.
— Ох, — сказала я. — Я это запомню.
Опять постукивание.
— Мой брат, конечно, тоже упрямый. Он молод и непокорен и думает, что это дает ему право говорить всё, что он хочет.
— Я понимаю, — сказала я.
— Предполагается, что Ричард будет себя хорошо вести сегодня вечером, но это не о многом говорит. Бабушка думает, что он должен учиться в Джульярдской школе1 и он пытается уклониться от этого.
Я только сейчас поняла, что Таннер в первый раз упомянул имя своего брата. Я прочесала свою память и вытащила оттуда всё, что знаю про Джульярд. Это была уникальная музыкальная школа в Нью-Йорке. В неё очень сложно попасть. Мой сосед репетировал на пианино часами каждый день, чтобы поступить туда, и не прошел.
— Твой брат играет на фортепьяно? — спросила я.
— Джульярд не только для пианистов. У них есть и другие отделения. Бабушка думает, что если Ричард хочет, чтобы его будущее было связано с музыкой, то Джульярд как раз для него. У неё есть связи, так что она считает, что поможет ему поступить, — Таннер заворчал и покачал головой. — Последний комментарий моего брата по предмету был следующим: он скорее съест классическую гитару, чем будет на ней играть, — он взглянул на меня с извиняющейся улыбкой. — Я говорю это тебе только затем, чтобы ты понимала, что происходит, если они снова начнут ссориться.
Это казалось странным предметом для споров.
— Разве не ему решать где учиться?
— Конечно. А бабушка может решить сделать что-нибудь другое с деньгами его трастового фонда, — Таннер пожал плечами. — Видишь, как бывает. Ричард хочет быть независимым, но не настолько независимым, чтобы жить на зарплату музыканта.
Мы остановились перед большим кирпичным домом с безупречно чистым двором. Таннер открыл для меня дверь, и это было так мило. Он не только обращался со мной, как будто я была умной, он обращался со мной, как с
Когда мы вошли в дом, нас встретила мать Таннера. Она обняла его, а со мной радушно поздоровалась. Она велела мне называть её Барб и сказала, что будет рада меня видеть в любое время. Потом вышел отец Таннера и пожал мне руку. Они, казалось, так рады познакомиться со мной, что они мне сразу же понравились, и не только потому, что я заметила, как отец Таннера показал ему большие пальцы, пока я разговаривала с его мамой.
Потом мы с Таннером прошли в гостиную, чтобы познакомиться с бабушкой. Я поняла из описания Таннера, что её не называли "бабулей" или другими ласкательными словами, которые обычно говорят внуки. Она была Бабушкой, и это говорилось в том же тоне, в каком некоторые говорили Крёстный Отец.
Войдя в гостиную, я сразу увидела её, восседавшую в кресле в стиле Королевы Анны. Она была одета в темную юбку, пиджак и на ней был жемчужный комплект украшений, от чего я почувствовала себя недостаточно нарядной в своих джинсах и свитере. Она опустила чайную чашку из китайского фарфора и внимательно посмотрела на меня яркими темными глазами, как птица, изучающая свое окружение.
— Должно быть, ты подруга Таннера, — её голос был более дружелюбным, чем я ожидала — Подойти и дай мне посмотреть на тебя.
Мы с Таннером оба подошли к ней. Её взгляд смерил меня, оценивая, как будто я была товаром.
— Очень симпатичная, — сказала она.
– Ты студентка?
— Да, мэ-э-м, — я никогда в жизни до этого не говорила мэ-эм, но оно как-то само появилось у меня на языке в её присутствии.
— Ты получаешь хорошие оценки?
— Я стараюсь, — вероятно, недостаточно сильно, чтобы произвести на неё впечатление, но я не собиралась это признавать.
Таннер наклонился ко мне и провел ладонью по моей руке.
— Бабушка, ты знакомишься с Челси, а не нанимаешь её на работу.
Бабушка подняла руку и отмахнулась от его возражений, словно прогоняя муху. Не сводя с меня глаз, она спросила:
— И в каком направлении ты специализируешься?
— Я еще не решила. Мне нравится дизайн одежды.
Очевидно, это был неправильный ответ. Она наклонила голову набок и произвела негодующий кашляющий звук:
— Так ты одна из тех девушек, которые целыми днями ходят по магазинам.
— Нет, — сказала я. — Но учитывая сколько девушек так делают, на дизайнеров одежды всегда будет спрос.
Бабушка рассмеялась, обдумывая моё заявление.
— Такой образ мыслей зарабатывает деньги, по меньшей мере ты знаешь, что у тебя получается. Скажи мне, если бы я хотела надеть эту юбку с чем-то другим, что бы ты предложила?
Таннер сказал:
— Бабушка...
Но я протянула руку, чтобы остановить его протесты. Я знала ответ на этот вопрос.
— Можно было бы заменить пиджак на двойку или гофрированную блузу. Что-нибудь, что не застегивается наглухо. И заменить жемчуг на серебряную цепочку.