Месть гуру

де Лорка Фрэнк

– Вы его знаете?
– с достоинством спросил Киллоуфит.

– У меня даже есть розыскная фотография. Мы получили ее в паспортном отделе персидского посольства.

Бюргер вытащил из портмоне фотокарточку и протянул ее констеблю.

– Это Ботсвана, - уверенно подтвердил Киллоуфит.

– Нет, это Мирзахан, - поправил его инспектор, - и как только Глазго даст нам "добро", мы двинемся в замок. Вы будете нас сопровождать, констебль?

– Так точно, сэр!
– слишком громко рявкнул Киллоуфит и проглотил слюну.

Кончик его носа побледнел.

– Больше света!
– сердито потребовал перс.

Одноглазый монгол передвинул поближе штатив осветителя. Он старался не смотреть на обнаженного человека, лежавшего на операционном столе.

В руке Мирзахана сверкнул скальпель. Темные линии выступившей крови обозначили путь инструмента. Два китайца промокали кровь тампонами и крючками разводили края раны. Работа шла быстро.

Легкие и сердце переместились в стеклянные сосуды. Циркуляция крови по трубкам заменила кровообращение человека.

– Теперь нам нужно поторопиться, - прошипел Мирзахан.
– Иначе мозг погибнет, и лорд Уинстон Хаскер так никогда и не узнает, какую кару я для него выбрал.

Команда перса действовала дружно и согласованно. Пять человек работали так, словно каждый из них уже тысячу раз отрепетировал эти движения.

Мирзахан взял в руки циркулярную пилу. Диск с бесчисленным количеством мелких зубьев с визгом завертелся. Тем временем помощники надели на бритую голову несчастного лорда металлическую пластину-ограничитель, не дававшую сделать слишком глубокий разрез и повредить мозг.

Уинстон Хаскер лежал на скамье пыток с открытыми глазами и видел каждое движение рук перса. Когда визжащий диск вонзился в череп лорда, он молча закрыл глаза.

В голове жертвы торчало множество игл - таким способом один из китайцев, специалист по акупунктуре, без применения наркоза, избавил лорда от боли. Мирзахану хотелось, чтобы лорд имел возможность наблюдать за всеми этапами разборки его организма.

Отложив пилу, Мирзахан осторожно снял крышку черепа и бросил ее в приготовленный заранее таз. После этого он опять взялся за скальпель. На его лбу выступил пот. Сейчас он был взволнован почти так же, как и его несчастная жертва. Он не должен был ошибиться, иначе план мести остался бы неосуществленным.

Каждый разрез был сделан точно. Вздохнув, перс осторожно извлек из черепа серый колышущийся мозг и положил его в пластиковую ванну, заполненную прозрачным раствором. Затем он вынул из орбит глазные яблоки и положил их в фарфоровые чашки. Оставшееся на столе тело было ему уже не нужно.

Теперь предстояло соединить заново все только что отрезанные органы.

Мирзахан работал шесть часов подряд, не давая себе ни минуты передышки. Наконец он испытующе взглянул на свое произведение, и сатанинская улыбка заиграла на его губах.

Словно дерево из земли, из серого вещества мозга выходили и ветвились многочисленные полипы. Они через тончайшие капилляры из пластика непрерывно подкачивали в мозг прозрачную жидкость,

обеспечивая его питанием.

Глазные яблоки, словно ягоды, висевшие на нитках нервов, представляли ужасное зрелище. Они умоляюще смотрели на присутствующих, посылая сигналы тревоги в измученный мозг, который безуспешно пытался найти путь к спасению. Он полностью осознавал свое ужасное положение и сохранял все воспоминания человека, которого звали Уинстоном Хаскером.

– Ну, мой неподвижный друг, как ты себя чувствуешь?
– издевательски ухмыльнулся перс.
– Я знаю, что ты не можешь ответить, но чувствовать ты способен. Сейчас тебя переполняет страх и горькое отчаяние. Я сделал с тобой то, что хотел! Я низвел тебя на уровень растения. От венца творения ты опустился к противоположному полюсу. Вот это я называю достойной местью. Самое главное, что ты все понимаешь, хотя и не способен говорить. И желание жить по-прежнему сохраняется в твоем искусственном мозгу. Посмотри на мой скальпель! Вот я подношу его к твоим лишенным век глазам, и они вздрагивают.

Мирзахан несколько раз с удовольствием повторил этот жестокий опыт.

– Если я слегка прикручу вот этот винт, ты будешь получать меньше кислорода, и у тебя начнется одышка, как у астматика. Я могу каждый день придумывать для тебя новые пытки. Возможностей здесь бесчисленное множество, и я не упущу ни одной из них, сэр Уинстон Хаскер!

Перс стащил со своих рук окровавленные резиновые перчатки и бросил их в таз с теплой водой, подставленный одним из его помощников.

– Завтра очередь леди Сары, - сказал Мирзахан.
– А девчонку я оставлю напоследок. Все идет хорошо. Я думаю, мой отец был бы доволен. Я выдерну с корнем это родовое дерево, не приносившее чести британскому дворянству!

– Уберите здесь все и подготовьтесь к завтрашней операции, - приказал он и направился к выходу. У самой двери Мирзахан оглянулся и еще раз посмотрел на свое произведение.

– Да, работа удалась на славу!
– с дьявольским хохотом сказал он. Конечно, эти каменные своды - неподходящее жилище для благородного лорда. Но я найду ему достойную оправу. Жаль, что сгорел паноптикум. Он должен был находиться там. И кто знает, может, я еще сделаю новую палатку.

Выйдя, наконец, из подземной камеры, Мирзахан поднялся по каменным ступеням в свою спальню, где его ожидала загипнотизированная Джесси Хаскер.

Джо Бюргер готовился к последней битве со страшным персом. В сопровождении Эрла Бампера и констебля Киллоуфита он направился к замку. В кармане инспектора лежали ордера на обыск и арест, спешно высланные из Глазго. Все трое были безоружны, если не считать трости, на которую опирался жандарм.

Киллоуфит, знавший здесь каждую тропинку, двигался впереди. За ним шел Бюргер. Замыкавший шествие Бампер был нагружен стальными кошками, карабинами и веревкой. По плану инспектора, вторжение в замок через стену должно было обеспечить внезапность.