Месть империи 1. Братство Астарты
Шрифт:
– Женщину? Разумно ли? К тому же двор царя – настоящая помойка. Никому нельзя доверять – эту новость уже наверняка продали Варсанию.
Эрторий удовлетворенно кивнул:
– Я подумал также. Поэтому Зара поедет как прикрытие, а с настоящей миссией я посылаю Алкмена. Он пойдет тайно, даже я не знаю, каким маршрутом.
Губы Тироса задумчиво зашевелились.
– Зара… Помню, помню. Выросла уже, говоришь?
Данациус вновь с неудовольствием посмотрел на друга:
– Тирос, что с тобой? Я не узнаю прежнего бойца. Зара сможет постоять за себя,
Тирос устало прикрыл глаза.
– Я не волнуюсь, брат Эрторий. Просто слегка устал. Слишком много смертей в последние годы, во славу божию.
Помолчав, он продолжил, показывая, что сентиментальность не мешала ему продумывать детали.
– Ну хорошо. Допустим, мы всех уговорим. Но ведь на все требуется время. Посольства, свадьба, сбор армии – это не останется незамеченным. Варсаний немедленно обо всем узнает, и потом, на пути армии султана встанет восточная Фесалия с укрепленными городами и гарнизонами. У императора будет достаточно времени, чтобы вывести армию из котла или хотя бы занять и укрепить перевал. А может, к тому времени падет Ур, и тогда вообще все напрасно.
Эрторий кивнул, соглашаясь с логичностью аргументов.
– Все правильно, но…
Он немного помолчал, собираясь с мыслями.
– Для этого я вас и позвал. Не будет никаких пышных посольств и пустых договоров. Мы, братство Астарты, и мы сами выступим гарантом исполнения договора. Ни одного лишнего человека – только Хозрой, Муслим и Верховный совет братства в лице наших представителей.
Оба магистра постепенно проникались глобальностью замысла, но все еще были полны сомнений. Первым решился озвучить их Камол из Афры.
– В Сардогаде и в Ибере знают о нашем бедственном положении. Достаточно ли будет им наших гарантий, учитывая, что оба правителя люто ненавидят друг друга и взаимно не доверяют.
В глазах Великого магистра заплясали веселые искорки.
– Наши враги, сами того не подозревая, станут залогом нашей силы и возможностей. Вы думаете, Хозрой не знает, какую ментальную стражу постоянно держит вокруг себя император Константин, или, может, Муслим сомневается, от кого призван защищать орден Огнерожденного Митры? Они оба – и Хозрой, и Муслим – не имеют таких возможностей защиты, поэтому пока жив хотя бы один из нас, наше слово будет весомее любой стали.
Согласившись с доводами, Тирос все же не удержался от сомнений:
– Армия Ибера многочисленна, но плохо вооружена, немобильна и неспособна брать укрепленные города. Как она пройдет незамеченной через Фесалию?
Данациус вновь стал серьезен:
– Чтобы занять перевал, не нужна вся армия. А гвардия султана – это почти десять тысяч первоклассных всадников. Они как нож сквозь масло пройдут через восточную Фесалию. Не останавливаясь на осаду городов, гвардия достигнет перевала недели за три – примерно за то же времени весть о вторжении дойдет до ставки императора.
Он не смог удержаться от довольной усмешки.
– Много бы я дал, чтобы посмотреть в этот момент на лицо Варсания Сцинариона.
Хорошее настроение Эрторию испортило
– Ну хорошо. Предположим, все прошло гладко и армия империи разгромлена. Пойдем даже дальше. Предположим, Константин мертв. Что потом? Как нам поможет водворившийся хаос и тотальная резня все против всех?
– Никакой резни, никакого хаоса! – Великий магистр позволил себе нотку торжественности: – Сейчас я назову вам имя, на которое я решил сделать ставку. Иоанн Страви.
На недоуменное пожатие плеч, он ответил с непререкаемой уверенностью:
– Иоанн Страви, сын трагически погибшего Димитрия Корвина, троюродный племянник нынешнего императора Константина II. Вы спросите, почему он? Что мы о нем знаем? И я отвечу. До сегодняшнего дня – немногое, но, тем не менее, он привлек мое внимание, и я попросил Странника встретиться с ним.
Всплеск гнева, вырвавшийся из уст Тироса, прервал плавную речь магистра:
– Неужели ты все еще имеешь дело с этим выродком первородного зла?!
– Не наше дело судить других, если мы не хотим уподобиться Трибуналу церкви Огнерожденного.
Эрторий недовольно посмотрел на друга:
– Кем бы он ни был, свое дело он знает и, самое главное, никогда не ошибается. Судьба Иоанна на распутье и с этого момента в наших руках. Мы защитим его жизнь и посадим на престол, а он прекратит гонения, свернет Трибунал и укоротит руки церкви.
Камол отложил четки.
– Программа, прямо скажем, не простая. Пойдет ли за ним армия? Да и откуда такая уверенность, что после восхождения на трон он сделает все, о чем ты говорил?
– Моя уверенность стоит на выверенном расчете наших возможностей. Как только армия Ибера займет перевал и в императорском лагере начнется паническая неразбериха, мы совершим рокировку. Константин умрет, а Иоанна назовут императором. Этим я займусь сам – потенциал есть! Что делать с Муслимом, мы решим позже, но заставить его вернуть гвардию в Ибер и освободить проход, думаю, будет не трудно. После армия под спасительным предводительством Иоанна вернется домой, все останутся довольны, а на земле воцарится мир, в котором для нас будет место.
Магистр, сделав паузу, на миг задумался о чем-то, известном только ему, и продолжил:
– Что касается выполнения обещаний, то скажу честно: нарушить договор со Странником не решится никто, даже я бы трижды подумал.
Все молча согласились, что план разумен и осуществим, и все же Тирос не удержался от ворчания:
– Зря ты доверяешь магу, перешагнувшему за границу живого мира! У него может быть своя игра.
– Я никому не доверяю, но на сегодняшний день мы союзники. Орден и Трибунал гоняются за Странником не менее рьяно, чем за нами, и ради спокойной жизни он готов с нами сотрудничать. Я говорю только о сегодняшнем дне, а что будет завтра – завтра и увидим. Не все возможно просчитать, и я соглашусь с вами – риск очень велик. Но другого выхода у нас нет.