Месть изгоя. Книга 3. Вариант О.Рыбаченко
Шрифт:
Жорж Бычков отметил:
– Хотя тут и чудесные места, но все же... Интересно, Абрам Хинштейн скупой до того, что стал фигурантом множества анекдотов, все-таки принимала гостей.
Карташов логично отметил:
– Нет людей чисто скупых и исключительно щедрых. Иногда личная встреча и беседа за столом, приносят такую коммерческую выгоду, что тысячекратно превосходит личные расходы. В конце концов, Абрам холодный, бессердечный прагматик, а не маньяк скупости вроде Плюшкина.
С Виктории сняли кандалы, и даже милостиво предложили перекусить с ними. Та отрицательно мотнула головой:
– Я не ем мяса, и принципиально стараюсь не предаваться излишествам, особенно если впереди ждет тюремная баланда и кнут тюремщика.
–
– А вообще, вы едите и пьете чужое без разрешения хозяина, нарушая закон...
В ответ послышался издевательских смех, Карташов сделал, выразительный жест, призывая к спокойствию:
– Хозяин мертв, и кому принадлежат его капиталы, все еще не определенно судебным порядком, а значит пока они под нашим покровительством. А тебе остается только...
– Кажущиеся маленькими, на жиром и крупном лице статского генерала глаза, стали злыми.
– Так ты покажешь нам труп? Чтобы потом не было никаких путаниц и неурядиц с наследством?
Виктория с сильным волнением в голосе произнесла:
– А можно мне прогуляться одной? Подышать свежим воздухом, может даже в последний раз в моей жизни, пройтись по горным тропам и травам. Сочинить заключительную вольную серенаду...
– Девушка повернула к следователям личико и пустив слезу прошептала.
– Вряд ли я смогу найти труп, так его не убивала, и единственная моя цель, это хоть напоследок ощутить запах и силу родной земли, прежде чем меня навечно похоронит каменный мешок.
Колобков свирепо набычился, рука, в которой помощник следователя держал большую позолоченную вилку с вымоченным в кетчупе сосиске побледнела. Он прохрипел:
– Думает мы идиоты и позволим ей так просто сбежать... Детские хитрости, я ожидал чего-то более изощренного.
Жорж Бычков с нарочитой ленивостью возразил:
– А куда она денется... Мои собаки будут идти вслед за ней и не дадут скрыться. А на правую ногу еще и повесим железку, чтобы не шибко бегала. Дадим её такую возможность...
Карташов даже добавил:
– Да и в присутствии одних собак, её легче будет отыскать труп... Одобряю.
Викторию на правую лодыжку нацепили железку с цепью и ядром. Так ходить крайне неудобно, да и кожу быстро растирает, и о быстром беге придется забыть. Хотя сильная Тараканова и это выдержит, у нее ноги, словно у принцессы изящны и у батрачки сильны.
Алиса, глядя, как её заковывают, вдруг уловила, своим цепким взглядом, что противоестественное в её босых, девичьих ногах. Но после муку подземелья аналитический отдел мозга пребывал в полусне и понять, что именно бросилось ей в глаза Канареева, не сумела. Тяжело подтягивая ногу, Виктория удалилась.
Когда двери закрылись, Колобков заметил:
– А все же мы поступили опрометчиво. Может там нее в засаде притаились сообщники.
Карташов презрительно хмыкнул:
– Ага! По радио им передали, что мы сюда едем, высылайте освободительную группу.
Колобков не сдавался:
– У них наверняка мог быть предусмотрен запасной план, на случай провала, именно с таким на первый взгляд нелепым разводом.
Жорж Бычков возразил:
– Ты им приписываешь слишком много ума, а на самом деле, это ущербные типы, и тупые фанатики, совершившие на редкость топорно свои убийства. Так они поступают лишь идиоты... Что впрочем, не удивительно - отсутствие здравого смысла, скорее правило для политических террористов, чем исключение. Пускай глупенькая девочка выплачется, под конвоем обученных овчарок, а затем...
– Главный эксперт поднял указательный палец вверх.
– Расскажет нам интересное, не только по этому, столь очевидном делу.
Прошло примерно двадцать пять минут, Алиса этим временем читала, чуть ли не силой сунутую Колобковым папку с подробностями данного дела. Журналистка видела, некоторые натяжки, но не могла придумать аргументированных возражений, хотела бросить, чтение и
– Вот что значит моя интуиция - все-таки тут засада!
Жандармский полковник проорал:
– Тем лучше! Все наши ребята имеют боевой опыт и инсургентам не уйти.
Дверь внезапно распахнулась, и на пороге появилась высокая, исцарапанная Виктория Тараканова. Её загорелое, здоровое лицо, странно побледнело, глаза горели, а руки дрожали. Подволакивая скованную ногу и тяжело дыша, видимо после стремительно бега, девушка подошла к столу. С ее гладкого лобика падали капельки холодного пота. А деле последовало и вовсе немыслимое. Девушка без спроса налила себе целый стакан виски, причем пролила часть крепкого напитка и залпом стала пить... Но не в не привыкшем к отраве горле возник спазм, и Виктория выплюнула спиртное, после чего утопив щеки в ладонях бурно разрыдалась.
Следователи старались сохранить профессиональную выдержку, но Колобков, как наиболее нетерпеливый подскочил к ней и приподняв толстыми пальцами девичий подбородок спросил:
– Чего это ты развевалась.... Может все-таки увидела труп тобою убиенного Хинштейна?
– Я видела призрак!
– Тихо шепнула девчонка.
Колобков грубо рыкнул и дернул арестованную за подбородок:
– Ерунда! Призраков и приведений не бывает!
Держащий в руках оружие эксперт Бычков неожиданно возразил:
– Я бы так не сказал, есть много фактов, которые нельзя объяснить мистификацией или галлюцинациями.
– Жора перещелкнув затвор карабина и еще раз огляделся.
– Тем более, от чего так испуганы немецкие овчарки? Они ведь не будут убегать, и скулить просто так. Выкладывай подробности!
Мятежница отчаянным усилием попыталась взять себя в руки, но её звонкий, ангельский голосочек, то и дело срывался:
– Чудо произошло на самом краю осыпающихся прибрежных скал, открывающих вид на сверкающий в свете полной луны водопад. Пышные кипарисы обрамляли расщелину, с выложенной гравием дорожкой. Я миновала её, за мной по пятам следовали собаки, а ржавая железно кольцо, натирала лодыжку, которая мучительно горела. Чтобы облегчить боль и ощутить последние мгновения свободы, и ласковое прикосновенное студеной воды. Взгляд на водопад, также должен надуть ветром свежих впечатлений поникшую, в глубоком трауре душу. Я любила наблюдать за ниспадающими потоками, бьющими в каменные утесы, в них чувствуется спокойная сила природы, соединенная с кипящими человеческими страстями. Но, что показалось мне странным, вроде того что сила водопада выросла, как в весенний паводок. Переливающиеся в жемчужном свете ночного светила, брызги высоко взлетали, чтобы обрушиться вниз, словно волна прибоя. Только ощущение, словно появился новый приток в водопаде. Но вот произошло необъяснимое, для нашего тривиального в мире управляемом рутинными материальными законами. Серебристая водяная пыль, взметнувшаяся вверх, внезапно застыла в воздухе. Она не падала, хотя я с упорством безумца все ждала и ждала. Время словно остановилось. Я подумала, что может сердце не выдержало и разорвалось, а после смерти, все останавливается с момента выхода духа из бренного тела. Шествующие по моим следам полицейские собаки испугано заскулили и это звук привел меня в чувство. А любопытство оказалась сильнее суеверий и мои ноги не чувствуя тяжести оков сами понесли меня вперед. Я тихо вскрикнула, возглас застрял в горле, словно воздух заморозился и уплотнившись грозил порвать голосовые связки.
– Рассказчика обвела удивленно вытаращившихся на неё людей и побледнела еще сильнее, словно сама стала призраком.
– Повисшие в пустоте алмазные осколки водопадной струи, словно хлопья мокрого снега, стали слипаться вместе, образуя сияющую фигуру с мертвенно-кипенным лицом.