Месть изгоя. Книга 4. Дети маркиза де Сада
Шрифт:
Эдик подумал, что все-таки большинство сект подобный разврат не поощряет. У тех же Свидетелей Иеговы - запрещен оральный секс и, разумеется, занятия любовью вне брака.
А тут это фактически обязательный ритуал. Неужели Шамай переносит сюда свои эротические фантазии? Как это все развилось в различного рода извращения.
Эдик чувствовал в тоже время и сильное возбуждение. Особенно когда Аленка снова заработала языком по его нефритовому, пульсирующему стержню.
Такой от этого кайф, просто непередаваемый. А девушка попросту супер. Потом
Эдик улетел на седьмое небо от счастья.
Как это здорово - секс с девчонками. Это просто супер, гипер, ультра, сверх, и световой коллапс!
Потом Эдик тривиально трахнул Аленку. В нем было много сил и энергии - достаточно, чтобы завестись, словно будильник и заниматься любовью много раз подряд.
С Аленкой они перепробывали несколько поз. И, несмотря на намеки, ведьмочки Эдуард отказался поласкать её лоно язычком. Все же это западло по дворовым понятиям считается. А Эдуард не хотел себя светить перед таким количеством свидетелей. А вдруг в тюрьму попадешь? Как к этому авторитетные зеки отнесутся. Эдик слышал, что крайне отрицательно, могут за такое и опустить. А от тюрьмы и от сумы в наше время нельзя зарекаться. Впрочем, почему только в наше время?
Легко, будучи самым честным человеком, попасть за решетку было и в советские времена, особенно при Сталине. И при царе, и вообще всегда с момента, когда появились тюрьмы. Кажется, это Иван Грозный самым первым ввел в качестве наказания тюремное заключение. До него в тюрьмах сидели лишь в ожидании приговора суда: или плети, или казнь, или в лучшем случае штраф.
Нравы были простые: за легкое преступление плети и штраф, если тяжелое то смертная казнь. Но еще не было тюремной системы как наказания. И это возможно и к лучшему!
Девяностые годы с одной стороны, возможно, самые свободные в истории России, но с другой, это время беспредела, и резко возросшего количества заключенных, среди которых значительная часть невиновны, или с малой виной.
Эдик отвлекся, а Аленка снова охватила губами его член. Нравилось ей подобное. Словно сосет леденец, но делает это так умело, что доставляет массу удовольствия.
Эдуард погладил Аленку по светло-рыжей головке. Скорее Аленка блондинка с рыжим, чем просто рыжая. Очень красивая, но и распутная. Действительно такой полижи лоно, сколько в нем побывало мужских совершенств?
Эх, распутница!
Впрочем, не только сексом занимаются сектанты. Многие из них покидают холм и куда-то отправляются. Но Эдика туда не зовут.
Молодой мужчина спросил:
– А куда они направились?
Аленка ответила с ангельской улыбочкой:
– И для них есть работа! Понимаешь, адепты должны хоть немного потрудиться!
Эдик с этим согласился:
– Если не работать, то и с ума сойти недолго!
Наступил вечер, и довольно скромный ужин. Шамай подошел к Эдику и капризно заметил:
– Ты из нашего котла ешь, а пайку не дополняешь! Купи в следующий раз колбасы, сыра и еще чего-нибудь...
Молодой мужчина растеряно ответил:
– Конечно, не бедный... Как-то из головы вылетело...
Тут Эдик полез в штаны, доставая кошелек, но Шамай оборвал его:
– Не надо! Лучше купи в следующий раз по дороге пайку! А наличные деньги только отяжеляют карму!
Тут Эдуард подумал - какая все-таки у Шамая каша в голове. И как в его секте все намешано. С другой стороны, многим именно такая кашица понравится. И её удобно переваривать.
Становилось поздно, хотя летом и длинный день. Эдуард в сопровождении Аленки снова отправился в свою палатку. В целом молодой мужчина чувствовал себя и хорошо и вымотанным. Вот уж эти оргии.
Аленка на ходу заметила:
– Сейчас он спокоен. А так Шамай часто истязает адептов. Любит бить женщин, а также мальчиков и девочек. Кроме того иногда он использует дыбу и механизм для растяжки. Порой мне кажется, что он попросту больное животное!
Эдуард логично заметил:
– Но умеет скрывать свои наклонности. Со мной ведет себя вежливо!
Аленка с печалью в голосе произнесла:
– Вскоре должен приехать его брат. Говорят это такой деспот, что на его фоне Шамай ангел!
Эдуарду стало интересно:
– А брат его старше или младше?
Аленка, удивленно вскинув брови, ответила:
– Конечно старше... Успел даже повоевать в Афганистане, прапорщик. За что его выгнали из армии, не знаю, то тип весьма страшный. А проповедует при этом куда убедительнее Шамая. Ему бы политиком быть! Тысячи человек вовлек в свою секту, за несколько месяцев! Опасный тип!
Эдуард тихо шепнул Аленке:
– А давай знаешь что... Смотаемся отсюда пока не прилетел старший брат этого стервятника!
Ведьмочка отрицательно покачала головой:
– Я еще как-то сдерживаю этого садиста... А когда я перестану его, да еще вместе с братело успокаивать, то сколько они ребят и девчат до смерти замучают! Нет, ты как хочешь Эдуард, но я останусь!
Молодой мужчина решительно тряхнул головой:
– Ну, тогда и я тоже остаюсь!
Эдик на сей раз у себя уснул без сновидений, и сразу. Может слишком много из него вышло семени, чтобы еще предаваться размышлениям.
А утром его ждала по уже стойкой традиции Аленка.
Пришлось снова топать в секту. Без всякого удовольствия. Пока ничего особенного не происходило. Хотя в Югославии уже начались переговоры. Степашин уверенно рулил на посту премьера, а коммунисты притихли. Словно и не было требований импичмента. Железовский проиграл выборы губернатора, но зато появились по телевидению многочисленные видеоролики с этим политиком... Хотя толку от было мало.
Аленка на пути была немногословной. Что-то говорить пока еще ничего существенного не произошло, было, лишним. И Эдик чувствовал себя не на белом коне. Он попал в кривую орбиту и завертелся в ней. При этом не хватало ни ума, ни воли, чтобы выбраться из порочного круга.