Месть карьерского оборотня
Шрифт:
— Отстань, Рома! Кто тебе дал право влезать в мою личную жизнь?
— Я твой брат и друг Ивана, поняла?! Лучше сама скажи, кто науськал тебя сбежать от Ивана?
— Никто, я сама! И не смей так разговаривать со мной, ты еще пацан, понял? Отвали!
— Ладно, я пойду к Ивану, сам спрошу у него, что же у вас там случилось.
— Мне плевать на это.
— А что папа скажет, когда вернется?
— Мне плевать, понял?
— Ты жутко тупая, Катька! Но я все выясню сам.
— Ты больно острый! Вали отсюда!
— Да? Ладно!
Роман выскочил из дома и помчался к калитке. В том,
— Евдокия Андреевна, что у них такое творится? — с ходу выпалил Роман.
— Эх, Рома, если бы я понимала! А ты чего пришел?
— Поговорить с Иваном.
— Ну, иди в кухню, он там… Фу, Джек. Если Иван еще может что-то сказать… Спасибо тебе, Рома.
Иван Потапов сидел в передней комнате кухни и пил водку. Громкая музыка из магнитолы скрашивала его одиночество. Заметив Романа, он только мрачно хмыкнул.
— Иван, что происходит, ты можешь объяснить? — спросил Роман.
— Дерьмо, Рома, меня так подставили — перед родной женой не могу оправдаться. А ей нужно сейчас спокойствие…
— Кто это сделал, Иван?
— Тебе-то что до этого? Сделали.
— Кто?
— Да какая разница? Я вернулся домой, приходит жена соседа, говорит, что хочет сказать важные вещи про Варвара. Ну заходи. Рассказывай. Она — трали-вали. Потом снимает дубленку — а лифчика нет. И тут Катя прибегает. А эта дура говорит — дорогой, мы с тобой так не договаривались… Или что-то в этом роде, не помню. Выпьешь, Рома?
— Нет, Иван.
— Ну тогда присмотри за Катей. Позаботься… Что ж я могу тут сделать? Нет, ну как она могла поверить, что я с кем-то… Не с кем-то, а с женой Варвара!.. Да это же полный бред!
— Иван, Катька просто упрямая дура. Я докажу ей, что ты невиновен, я все сделаю…
— Спасибо, Ромка. Ты настоящий друг, но… ничего не нужно доказывать. Просто помоги ей. Разгребу свои конюшни эти долбаные, что-нибудь придумаю. Я сам, ты понял? Я сам докажу ей… А что надо мне доказывать?
Двоякое чувство испытывал Роман, глядя на Потапова. Грустно было видеть, как этот здоровый мужик, скала, а не человек, сидит и квасит в одиночку, будто зачуханный чернорабочий с ЖБИ-7. А с другой стороны, и понять его можно было. Уж кто-кто, а Катька упрямая, если что втемяшилось ей в голову, так это надолго.
— Ты бы сходил, поговорил с ней, — неуверенно предложил Роман.
— Умник ты мой дорогой! — раздраженно рявкнул Потапов. — Я ходил, ездил… через забор перелезал. А вот дверь ломать не стал. Чего ж позориться-то? Ты не волнуйся, я разберусь со всеми виновными, они свое получат, но… чуть позже. Обложили, падлы, со всех сторон!
Этот хриплый бас выбил из Романа чувство жалости.
— Я поговорю с Катькой, Иван, — сказал он, сжимая кулаки. — Жена должна верить мужу.
— Молодой ты еще, парень. Я ведь понимаю Катю, увидеть такое… Но как сработали, твари! Грамотно. И ударили больно в тот самый момент, когда ответить не могу.
Роман опустил голову, пробормотал:
— Они будут наказаны за это. Нельзя просто так делать подлости.
— Ты хороший парень, Ромка. Но не вздумай совать нос в мои дела. Просто помогай Кате — и все.
— Обещаю.
— Вот это допью — и все. Пока, Ромка. У тебя все о’кей с Танькой, ну так гони всех остальных, а то… видишь, как оно бывает?
Роман кивнул, пожал Потапову руку и вышел из кухни. Евдокия Андреевна ждала его во дворе.
— Ну что, Рома? — встревоженно спросила она. — Что он говорит, в чем там дело?
— Дурацкое недоразумение. А что за проблемы у Ивана? Я понимаю, что два убийства, но…
— Если бы только это, Рома! Он задержал наркокурьера, а Манько приказал не звонить в район, самим разобраться. А ночью наркотик выкрали из сейфа, машину, где был тайник, сожгли, пришлось выпустить этого негодяя — улик-то никаких не осталось. А его тут же убили свои. На Ивана и Манько злится, он же друг Левы Разуваева, и районное начальство, и сам Разуваев жалуется, мол, притесняют его. А тут еще одного разуваевца убили. Ты представляешь, каково сейчас Ивану? Да что хоть произошло между ними?
Роман слушал слова Евдокии Андреевны с удивлением. Он ничего не знал о наркотиках, о том, что на Ивана свалилось столько всего…
— Я постараюсь помочь, поговорю с Катькой. До свидания, Евдокия Андреевна.
Не поднимая головы, Роман вышел со двора и быстро зашагал по темной улице. Дул холодный, сырой ветер, верхушки пирамидальных тополей, казалось, запутались в низких тучах. Ветви акаций хлестали колючками друг друга, а огромные старые тютины угрожающе качались. Роман время от времени поднимал голову к нему, красное пламя бушевало в его глазах, но усилием воли он гасил его.
Слова Евдокии Андреевны расставили точки над «i». Ивана действительно обложили со всех сторон. И он сам невольно способствовал этому. А Варвар воспользовался этим и оскорбил его сестру, которая ждет ребенка. Оскорбил Ивана, который спас ему жизнь в старом карьере. Он и его самого оскорбил, и Таню, но это пришлось стерпеть, чтобы не… А вот Ивана и Катьку он не простит.
Роман снова вскинул голову, жадно втянул ноздрями сырой воздух. Он слишком хорошо помнил запах, исходивший от Варвара, когда тот на «Хонде» подъехал к ним с Таней.
Начался дождь, и Роман стремительно побежал по направлению к старому карьеру. В девять вечера закрывается магазин Варвара, времени оставалось в обрез.
Глава 17
Павло Молчун, именно так его звали в Карьере, не Пашей, не Павликом, а именно «Павло», может быть, из-за украинской фамилии, был человеком, который быстро приспосабливался к любой ситуации, всегда жил безбедно, но именно поэтому особых лавров не снискал. При советской власти возил председателя поссовета; когда эта власть рухнула, стал охранником коммерческого магазина. Когда этот магазин подмял под себя Варвар, предложил ему свои услуги. И не очень печалился, что Варвар был обычной шпаной, когда он возил хозяина поселка. Коренастый мужик с короткими черными волосами, носом-картошкой и маленькими глазками на округлом лице, он производил впечатление скромного бухгалтера, но умел многое, ибо служил в морской пехоте. Однако рисковать своей шкурой ради босса (любого) упорно не желал, поэтому и доверием всех боссов не пользовался.