Месть Ледовой Гончей
Шрифт:
Я посмотрел на кружку с допитым чаем. Что со мною?!
– Да, договориться. Комнаты у нас чистые, а Орина очень ласковая. Ты понимаешь?
И я понял. Неожиданно ярко, ясно и с вожделением. Должно быть, в глазах моих что-то промелькнуло, потому что Рудди широко улыбнулся и положил широкую ладонь на стол:
– Но сначала деньги.
Трясущимися руками я полез под парку за кошелем. Фарри на миг оторвался от еды, но лишь на миг. Сдавленно простонав от наслаждения, он продолжил уплетать оленину.
Когда
– Давай, бродяга! Отдохни по-мужски, – сказал Рудди, когда я поднялся из-за стола на оледеневших ногах. Ее пальцы, такие теплые, такие нежные, повлекли меня через трактир. Мы поднялись на второй этаж, где приятно пахло благовониями, прошли в небольшую комнату, где Орина закрыла за собой дверь, пристально посмотрела в мои глаза и шагнула ко мне. Я почувствовал ее руки у себя на груди, почувствовал ее губы. Сознание взорвалось от восторга, под ребрами стало тесно.
Когда вспоминаю тот день, я не могу сказать ничего конкретного. Только чувства, ощущения, от которых до сих пор чуть быстрее колотится сердце. До того дня я и не представлял, как оно бывает. Нет, конечно, мне снились странные сны. Я страстно хотел разгадать тайну непонятных мне желаний и пытался представить, что же это такое, объединяющее женщин и мужчин. Но никогда не испытывал настоящей страсти.
На втором этаже «Льда и Пламени» я изменился. В тепле, в уюте, порабощенный магией чая «по-приютски».
Сначала мне показалось, что я делаю ей больно, но Орина лишь шепнула, чтобы я ничего не боялся. Ее забавляло мое изумление от ощущений, она улыбалась, она стонала от моих движений, и я сходил с ума от этого.
Так мне открылась восхитительная тайна женского тела. Чудесная тайна. Я не мог оторваться от нее, я не хотел отрываться. В тот день я любил только Орину.
– Что со мною? – спросил я, когда перестал испытывать невероятный голод. В ушах шумело, в теле царила приятная опустошенность. – Я никогда так не делал. Я не думал, что так бывает.
Орина приподнялась на локте, с хитрецой глядя на меня из-под упавшего на лицо черного локона:
– Это чай, малыш. Так забавно тебя слушать.
– Чай?!
Она кивнула.
– Он делает людей счастливыми и освобождает их тайные желания. Самые глубокие желания. Он обостряет чувства. Я вижу, чего ты хотел. А твой друг предпочел вкусную еду. Люди разные, и желания у них разные.
– Но почему ты согласилась? – спросил я. – Ты же служишь в таверне!
Она улыбнулась и покачала головой.
– Как ты только оказался среди пиратов, малыш? Ты заставляешь меня чувствовать себя испорченной и грубой. Я не служу в таверне. Просто матушка Розинда специально ставит девочек на работу во «Льде и Пламени». Вдруг кто-нибудь
– Я буду пить его всегда. Всю жизнь, – прошептал я. – Мне никогда не было так… Волшебно.
Она звонко рассмеялась и покачала головкой:
– Увы. Расплата скоро придет, малыш. Ее надо будет перетерпеть.
Я смотрел на нее, не понимая, о чем она говорит. Во мне опять пробуждалась страсть.
Глава девятая
Мертвец
Все случилось, когда я спустился по лестнице вниз и вышел в главный зал. Умиротворенный, обессиленный, я словно парил в воздухе и наслаждался удивительной невесомостью. Но когда увидел Фарри, в тот же миг похолодел от страха. Мой друг сидел за тем же столом, облокотившись на него локтями, и на лице бывшего воришки переливались синие отсветы.
Компас! Он сидел и любовался компасом.
– Что ты делаешь?! Спрячь! – прошипел я, в несколько мгновений оказавшись рядом. Фарри вскинул голову, глупо улыбнулся. От него разило какой-то настойкой.
– Э-э-эд! – протянул он. – Тебя долго не было!
Я понял, что у моего друга оказалось не одно желание, пробужденное «чаем». Он наелся до отвала и напился, а затем, когда пресытился, полез за артефактом.
– Отдай! – Я протянул руку, мельком оглядев зал. Слава Светлому, никого из посетителей за столами не сидело. Даже Рудди и тот куда-то исчез.
Фарри прищурился, отдернул компас.
– Зачем?!
– Если кто-то увидит, Фарри?! Что, если кто-то увидит?!
– И что?! – с пьяной угрозой спросил он. – Что тогда? Увидят – и пусть! Хоть что-то изменится! А то ты вообще ничего не делаешь!
Я попытался схватить компас, но мой друг отпрянул назад и, не удержавшись на лавке, рухнул спиной назад. Артефакт грохнулся на пол со страшным стуком и отлетел ко входной двери.
«Он сломался! Он сломался!»
– Эд! – возмутился изумленный и разозлившийся Фарри. Он неловко пытался подняться, и я было бросился к компасу, но мой друг извернулся и вцепился мне в ногу. – Ты чего, Эд?
Вот именно в этот момент и открылась дверь в «Лед и Пламя». Холодный воздух проник в натопленный зал, на пару мгновений впустив зиму в уют трактира.
– Вот вы где, – сказал Мертвец.
Компас лежал в нескольких шагах от него. Синий свет пульсировал, озаряя пол не хуже шаманского фонаря. Фарри наконец отпустил мою ногу и поднялся, отряхиваясь и стараясь не смотреть на первого помощника.
Мертвец не сводил взгляда с компаса и… чувствовал. Выражение лица первого помощника, как обычно, было высечено изо льда, но там, под маской, загорелось недоверчивое изумление. Я нахмурился.