Месть нерукотворная

Зевелева Елена Александровна

— Нет, подожди, ты послушай, что твоя мама говорит. Я договорю, я не просто так звоню, моя дорогая. Я очень за Галину волнуюсь, дочка, понимаешь? Ты же сама мать. Вот ведь парадокс, я волнуюсь за внучку не меньше, чем за Геннадия. Почему? Да потому, что так она устроена. За тебя бы так никогда не волновалась. Ты, кстати, давно с Геннадием разговаривала? — не унималась она. — Оля! Ты меня хорошо слышишь? Ты где сейчас находишься? Говорить можешь?

— Мамочка, я же тебе сказала. Успокойся. У всех все нормально. Я еду из МГУ к себе в институт… Скоро позвоню. Целую. Пока, — произнесла Ольга слегка раздраженно, нажав при этом кнопку отключения разговора.

«Вот

ведь интуиция у матери, — подумала она, кладя мобильник в свою светлую французскую сумочку с блестящим позолоченным замком — также подарок родного брата. — Наверняка с Генкой только что поговорила, а теперь решила у меня перепроверить все то, что от него услышала. Хотя он многого и не скажет, скорей, с сестрой поделится, но все же молодец маман. И то, что с Галиной что-то неладное творится, тоже чувствует. В последнее время, к сожалению, за бесконечной суетой, валом проблем, обрушившихся на всех, за разными делами мы как-то все больше и больше отдаляемся от нее. Или, вернее, она от нас.

А мать, конечно, молодец. Благодаря своей интуиции, сильно развитому шестому чувству, постоянно держит руку на пульсе семейной жизни. Держит все семейные проблемы под своим неусыпным контролем. Всем бы так. Возможно, многое по-другому тогда и сложилось. А может, не пришло для этого еще время, нужно через многие испытания еще пройти?»

Ольга вспомнила, как, учась на последнем курсе МГИМО, дочка неожиданно объявила им, своим родителям, что выходит замуж. Они, в свою очередь, такому объявлению даже не удивились. Давно и напряженно думали о том, кого же все-таки выберет Галка из всех своих многочисленных поклонников… Все они были не только хорошими парнями, но и превосходными партиями, как говорила Алла, жена Геннадия. Удивительно, но иногда Ольге казалось, что ее любимая дочь доверяла свои сокровенные тайны не ей — матери, — а жене своего дяди, и гораздо охотнее. Да, в принципе, чего греха таить, так оно на самом деле и было. С некоторых пор их интересы стали все больше и больше совпадать — это очевидно.

«Почему?» — Ольга стала перебирать в памяти многочисленные ответы на этот вопрос, которые заранее знала. Мимо пронеслось здание гостиницы «Турист», потом череда обшарпанных еще в доперестроечные времена общежитий и учебных корпусов УДН — популярного в советское время Университета дружбы народов, отличавшегося от других количеством представителей африканских народов, заметным даже на улице. Студенты-африканцы были и у Ольги. Одного из них, из ЮАР, она запомнила особо, причем не по выдающимся способностям, а исключительно по его до предела оригинальному имени. Парня звали Виссарионовичсталин. Причем его имя писалось даже в русской транскрипции слитно, в одно слово. Фамилии этого студента, тоже довольно сложной, она не помнила. А такое слишком уж оригинальное для уха россиянина имя запомнила, конечно, навсегда, поведав об этом всем своим родным и знакомым.

Оборвав довольно резко отвлекавшие ее от главного мысли, Ольга принялась в очередной раз перебирать лихорадочно в уме проблемы с дочерью.

Да, ее Галку и Алку — жену Геннадия — объединяло сегодня в общем-то немало. Обе они, во-первых, больше всего на свете любили холить и лелеять себя, любимых. Потом, конечно, фитнес-клуб Алкин объединял и сближал их еще больше, это уж точно. А еще любовь к дорогим, а иногда и супердорогим фирменным шмоткам, бесконечная череда модных, крутых ресторанов, завсегдатаями которых они были изо дня в день — «Пушкин», «Обломов», «Ваниль», «Марио»… Уж Алла денег на них никогда не жалела, считая это непременным атрибутом своей жизни и своего имиджа, о котором

пеклась больше всего на свете. Галке это также нравилось безумно. Ольга не раз и не два возмущалась, когда Алка уж слишком активно стала приучать к сладкой жизни ее дочь, со страшной силой вовлекая ее в свой оборот. Однако за этим следовал, как правило, напряженный и довольно неприятный разговор с дочерью.

— Галчонок! А тебе не стыдно разве каждый раз за Алкин счет по ресторанам болтаться, по бутикам с Алкой таскаться да по клубам с ней бегать, а еще и из ее фитнеса днями и ночами не вылезать, а? — спросила она как-то утром перед работой дочь в довольно резком и не совсем привычном для себя тоне.

— Мамусик! Ну кто же тебе сказал, что я куда-то, а тем более за чужой счет хожу? Посмотри на меня внимательно, мамочка, меня что, танк в голову ранил, что ли? Или я белыми нитками сшита? За какой такой чужой счет? У меня что, своих денег нет, что ли? У меня, между прочим, маман, и свои деньги на все есть. Ты разве этого не знаешь?

— Откуда, деточка? Где ты можешь взять такие деньги? Ну откуда у тебя они? Стипендию тебе вроде не повышали? Ты ведь пока только учишься, не работаешь. А мы тебе, соответственно, таких денег не даем, да и не можем, сама прекрасно знаешь, дать, даже если бы очень захотели. Хотя, как ты понимаешь, все мы работаем, и неплохо работаем. Бюджет у нашей семьи совсем не маленький. Но на все это, я думаю, никаких наших денег даже близко не хватит.

— Мама, ты пойми меня правильно, не обижайся только. Понимаешь, то, что вы зарабатываете все вместе, сегодня деньгами не называется. Потом, мы же не вдвоем с Аллой везде ходим. Нас, во-первых, ее деловые партнеры всегда сопровождают, и обычно они нас и угощают. И вообще, за что все вы ее так не любите? Терпеть просто не можете. Завидуете, что ли? Она современная, деловая женщина, к тому же хваткая, расчетливая, умная. Что еще нужно сегодня женщине, по-твоему, а?

— Чему завидовать, доченька? Было бы чему. Нашла, тоже мне, кого нам в пример приводить. Обыкновенная профурсетка, как раньше говорили. Тоже мне, деловая. Теперь это так называется. Одни мужики да «бабки», как вы все сейчас говорите, в голове. Ты с бабушкой поговори. Уж она-то деловых настоящих людей видела и знала немало.

— Как чему завидовать, мамуля? А что, нечему, что ли? А связям, а деньгам, а успехам… Этого что, разве мало? А сколько она сделала, сколького добилась за такое короткое время? Любой позавидует.

— Да успокойся ты, деточка, не горячись и не распаляйся по пустякам. Да будь у нее хоть миллионы, все равно завидовать здесь абсолютно нечему и некому. А тем более Алке. И потом, мы ведь сейчас не об Алле, тобой обожаемой, говорим. Просто мы с папой, пойми наконец, совсем не хотели бы, чтобы ты с ней так часто встречалась, вот и все. От таких встреч, мы знаем по опыту, добра не жди. Потом, у тебя в конце-то концов диплом на носу, забыла, что ли, об этом? Кстати, что-то давно я Владика твоего не видела. Куда он делся? Вы еще встречаетесь с ним?

— Все нормально, мам. С ним у меня все нормально, успокойся. Главное — не волнуйся! Я уже в институт убегаю. На сегодняшний день, думаю, обсуждений вполне достаточно. Целую! Привет!

Вот такой разговор у них однажды вышел, который Ольге очень хотелось продолжить, но не получилось. И вот вдруг, успешно защитив диплом, дочка как-то вечером нежданно-негаданно объявила им с отцом, что выходит замуж. И за кого? За мужика старше ее родителей. Причем на добрый десяток лет. Важного и богатого функционера из Белого дома… Для них это был просто шок. По иному и не скажешь.