Месть Нофрет. Смерть приходит в конце
Шрифт:
Сатипи и Кайт улыбнулись. Улыбка их отнюдь не грела душу.
– Разве Нофрет тебе жаловалась?
– спросила Сатипи.
– Нет, ответила Иза и сдвинула набок накладные волосы, которые она носила даже дома.
– Нет, Нофрет не жаловалась. Вот это-то меня и беспокоит.
– А меня нет, - вскинула свою красивую голову Сатипи.
– Потому что ты дура, - заметила Иза.
– У Нофрет вдвое больше ума, чем у каждой из вас…
– Посмотрим, - усмехнулась Сатипи. Она, по-видимому, пребывала в хорошем настроении и была
– Зачем вы все это делаете?
– спросила Иза.
Лицо Сатипи отвердело.
– Ты старый человек, Иза. Не хотелось бы говорить с тобой непочтительно, но то, чему ты уже не придаешь значения, остается важным для нас, ибо у нас есть мужья и малые дети. Мы решили взять дело в свои руки и наказать женщину, которая пришлась нам не ко двору и не по душе.
– Отличные слова, - сказала Иза.
– Отличные.
– Она хихикнула.
– Только не все годится, что говорится.
– Вот это верно и умно, - вздохнула Хенет из-за кресла.
Иза повернулась к ней.
– Хенет, что говорит Нофрет по поводу происходящего? Ты ведь знаешь. Все время крутишься при ней.
– Так приказал Имхотеп. Мне это противно, но я обязана выполнять волю господина. Не думаешь же ты, я надеюсь…
– Мы все это знаем, Хенет, - прервала ее нытье Иза.
– Что ты всем нам предана и что тебя мало благодарят. Я спрашиваю, что говорит по этому поводу Нофрет?
– Она ничего не говорит, - покачала головой Хенет.
– Только улыбается.
– Вот именно.
– Иза взяла с блюда, что стояло у ее локтя, ююбу, внимательно осмотрела и только потом положила себе в рот. А затем вдруг резко и зло сказала: - Вы дуры, все трое. Власть на стороне Нофрет, а не на вашей. Все, что вы делаете, ей только на пользу. Могу поклясться, что ваши проделки даже доставляют ей удовольствие.
– Еще чего, - возразила Сатипи.
– Нофрет одна, а нас много. Какая у нее власть?
– Власть молодой красивой женщины над стареющим мужчиной. Я знаю, о чем говорю.
– И, повернув голову, Иза добавила: - И Хенет понимает, о чем я говорю.
Верная себе Хенет принялась вздыхать и заламывать руки.
– Господин только о ней и думает. Что естественно, вполне естественно в его возрасте.
– Иди на кухню, - приказала Иза.
– И принеси мне фиников и сирийского вина. Да еще меду.
Когда Хенет вышла, старуха сказала:
– Я чувствую, что замышляется что-то дурное, чую по запаху. И всем этим заправляешь ты, Сатипи. Так будь же благоразумна, коли считаешь себя умной. Не лей воду на чужую мельницу!
И, откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза.
– Я вас предупредила - теперь уходите.
– Власть на стороне Нофрет, еще чего!
– тряхнула головой Сатипи, когда они очутились возле водоема.
– Иза уже такая старая, что в голову ей приходят совсем несуразные мысли. Власть на нашей стороне, а не у Нофрет. Не будем делать ничего такого, что дало бы
– Какая ты жестокая!
– воскликнула Ренисенб.
Сатипи язвительно проговорила:
– Не притворяйся, будто любишь Нофрет, Ренисенб.
– А я и не притворяюсь. Но в тебе столько злости!
– Я забочусь о моих детях и о Яхмосе. Я не из тех, кто терпит оскорбления. У меня есть чувство собственного достоинства. И я с удовольствием бы свернула этой женщине шею. К сожалению, это нелегко сделать. Можно навлечь на себя гнев Имхотепа. Но, по-моему, кое-что придумать можно.
II
Копьем, вонзившимся в рыбу, влетело в дом письмо.
Ошеломленные, в полном молчании, Яхмос, Себек и Ипи слушали, что читал им Хори, разворачивая свиток папируса.
– "Разве я не говорил Яхмосу, что возлагаю на него вину за всякую обиду, чинимую моей наложнице? Отныне, покуда ты жив, мы друг другу враги. Я буду стоять против тебя, а ты - против меня. Отныне тебе не место в моем доме, ибо ты не выказал должного почтения моей наложнице. Ты мне больше не сын, не плоть моя. Равно как Себек и Ипи не сыновья мне, не плоть моя. Каждый из вас сотворил зло моей наложнице, чему свидетели Камени и Хенет. Я изгоню вас из дому всех, с детьми и женами! Я был вам кормильцем и защитою, отныне не стану кормить и защищать!"
Хори помолчал, а затем продолжал:
– "Имхотеп, жрец души умершего, обращается к Хори. О ты, кто верно служит мне, пребываешь ли ты во здравии и благополучии? Передай мои благопожелания моей матери Изе и дочери Ренисенб, передай слова приветствия Хенет. Правь моим хозяйством, пока я не вернусь домой, и тем временем составь грамоту, согласно которой наложница Нофрет отныне, как жена моя, обретает право владеть вместе со мной всем, что я имею. Ни Яхмоса, ни Себека я не возьму в совладельцы и не буду им больше опорою, ибо обвиняю их в том, что они причинили зло моей наложнице! Содержи все в сохранности, пока я не вернусь. Как горько, когда сыновья хозяина дома дурно относятся к его наложнице! Что же до Ипи, то предупреди его, что если он причинит хоть малейший вред моей наложнице, он тоже покинет мой дом".
Молчание всех словно парализовало. Затем в порыве ярости с места сорвался Себек.
– В чем дело? Что стало известно отцу? Кто это ему насплетничал? Мы этого не потерпим! Отец не имеет права лишать нас наследства и отдавать все свои владения наложнице!
– По закону он волен распоряжаться своим имуществом как ему заблагорассудится, - мягко объяснил Хори, - хотя, конечно, пойдут разные разговоры и его будут обвинять в несправедливости.
– Она околдовала его! Эта вечно улыбающаяся змея заворожила отца!
– кричал Себек.