Месть Нофрет. Смерть приходит в конце
Шрифт:
– Удачно? Что значит "удачно"? Странные у тебя выражения!
Иза издала короткий смешок.
– Я знаю, что говорю, сын мой.
– Правда ли то, что они рассказывают, - вот что я должен решить, - с важным видом заявил Имхотеп.
– Ты не богиня Маат25. И не умеешь, как Анубис26, взвешивать сердца на весах правды.
– Несчастный ли это случай?
– допытывался Имхотеп.
– Я не имею права забывать, что мое письмо с угрозой выгнать их всех из дому могло возбудить у них низменные чувства.
– Да, конечно, - согласилась Иза.
– Чувства у них явно были низменные.
Имхотеп смущенно заерзал в кресле.
– Я пребывал в гневе, когда писал, я имел основания сердиться. Моих сыновей следовало проучить.
– Другими словами, - сказала Иза, - ты просто решил их попугать. Так?
– Дорогая Иза, какое это имеет значение сейчас?
– Ясно, - сказала Иза.
– Ты, как обычно, сам не знал, что делаешь. И не подумал о том, чем это может кончиться.
– Я хочу сказать, что сейчас все это не имеет никакого значения, - с трудом подавил раздражение Имхотеп.
– Меня интересуют обстоятельства смерти Нофрет. Если мне предстоит заподозрить, что один из членов моей семьи может быть столь безответствен и невоздержан в чувствах, что намеренно совершил убийство, то я… я просто не знаю, как мне поступить.
– Вот, выходит, и удачно, - заметила Иза, - что все они рассказывают одно и то же. Никто ни на что не намекает?
– Нет.
– Тогда почему не считать происшедшее несчастным случаем? Тебе следовало взять девушку с собой в Северные Земли. Я ведь тебе тогда так и советовала.
– Значит, ты допускаешь…
– Я допускаю только то, что мне говорят, если это не противоречит тому, что я видела собственными глазами, - а нынче я вижу очень плохо, - или слышала собственными ушами. Ты, наверное, расспрашивал Хенет? Что она тебе сказала?
– Что она очень огорчена, страшно огорчена. За меня.
Иза подняла брови.
– Вот как? Ты меня удивляешь.
– У Хенет, - продолжал Имхотеп, - очень доброе сердце.
– Совершенно верно. И чересчур болтливый язык. Но если огорчение за тебя - это единственное, о чем она тебе сообщила, то происшедшее определенно можно считать несчастным случаем. Есть много других дел, которыми тебе предстоит заняться.
– Разумеется.
– Имхотеп встал. Теперь он снова был преисполнен спеси и самоуверенности.
– Яхмос ждет меня в зале с делами, которые требуют моего немедленного вмешательства. Кроме того, следует обсудить решения, которые были приняты без меня. Как ты всегда говоришь, горе, посетившее человека, не должно мешать главным в его жизни занятиям.
И он поспешил к дверям.
Иза иронически улыбнулась, потом ее лицо снова стало мрачным. Она покачала головой и тяжело вздохнула.
II
Яхмос вместе с Камени ждал отца. Хори, доложил Яхмос отцу, с самого начала неукоснительно следил за подготовкой к погребению - прежде всего за работой бальзамировщиков и изготовителей саркофага.
После получения известия о смерти Нофрет Имхотепу потребовалось несколько недель, чтобы добраться до дому, и за это время все было готово к погребению.
Яхмос сказал, что выбрал для погребения небольшую нишу в скале, в которую потом положат и тело Имхотепа. Он подробно доложил о всех своих распоряжениях, и Имхотеп одобрил их.
– Ты отлично потрудился, Яхмос, - довольно проговорил Имхотеп.
– Принял правильное решение и действовал, не теряя присутствия духа.
Яхмос обрадовался, он никак не ожидал, что отец похвалит его.
– Ипи и Монту берут за бальзамирование слишком много, - продолжал Имхотеп.
– Эти канопы, например, не стоят того, что за них просят. Подобное расточительство ни к чему. Кое-какие из предъявленных ими счетов представляются мне непомерными. Вся беда в том, что услугами Ипи и Монту пользуется семья нашего правителя, а потому они считают себя вправе требовать самой высокой платы. Было бы куда лучше обратиться к менее известным мастерам.
– Поскольку ты отсутствовал, - принялся оправдываться Яхмос, - мне пришлось решать эти вопросы самому. А я полагал, что наложнице, которой ты дорожил, должны быть оказаны наивысшие почести.
Имхотеп кивнул и потрепал Яхмоса по плечу.
– Вот тут ты ошибся, сын мой, хотя и исходил из самых лучших побуждений. Я знаю, ты обычно очень осторожен в расходах, и понимаю, что в этом случае лишние затраты были допущены только, чтобы порадовать меня. Тем не менее я не так уж богат, а наложница - это… всего лишь наложница. Откажемся, пожалуй, от наиболее дорогих амулетов и… Дай-ка мне посмотреть, не найдется ли возможности сэкономить еще на чем-нибудь… Камени, читай список услуг и называй их стоимость.
Камени зашелестел папирусом.
Яхмос с облегчением вздохнул.
III
Кайт вышла из дому и присоединилась к женщинам, которые расположились вместе с детьми возле водоема.
– Ты была права, Сатипи, - сказала она, - живая наложница совсем не то, что мертвая.
Сатипи посмотрела на нее затуманенным, невидящим взглядом и промолчала.
– Что ты имеешь в виду, Кайт?
– зато быстро откликнулась Ренисенб.
– Для живой наложницы Имхотепу ничего не было жаль: нарядов, украшений, даже земель, которые по праву должны были унаследовать его сыновья. А сейчас он только и думает о том, как бы сократить расходы на погребение. И верно, чего зря тратиться на мертвую женщину? Да, Сатипи, ты была права.
– А что я говорила? Я что-то не помню, - пробормотала Сатипи.
– И очень хорошо, - отозвалась Кайт.
– Я тоже уже не помню. И Ренисенб забыла.
Ренисенб молча смотрела на Кайт. Что-то в голосе Кайт, какая-то нота угрозы, резанула ей слух. Она привыкла считать Кайт не очень умной, но приветливой и покладистой, хотя слишком незаметной. А сейчас ей показалось, что Кайт и Сатипи поменялись ролями. Обычно властная и задиристая Сатипи стала тихой, даже робкой, а тихоня Кайт вдруг принялась командовать.