Месть носит Prada

Вайсбергер Лорен

– Я уйду, – прошептал он. – Я вернусь завтра, и мы поговорим.

Энди смотрела, как он тихо прикрыл за собой дверь спальни. Через несколько секунд она услышала, что и входная дверь закрылась. «Он не взял одежду, – подумала Энди. – Даже зубную щетку или запасную пару контактных линз. Куда он пойдет? У кого будет ночевать?» Она невольно забеспокоилась, как волновалась бы о своей матери или подруге, о каком-нибудь дорогом человеке. Но, вспомнив, что сделал Макс, заставила себя успокоиться.

С трудом заснув в полночь, в час Энди проснулась, гадая, где сейчас Макс, в два она размышляла, как будет говорить о разводе

своим родителям и Джил, в три представляла, что скажет Барбара, в четыре думала о предательстве Эмили, в пять спрашивала себя, как она справится с ролью матери-одиночки, в шесть ее слезы окончательно высохли, но голова раскалывалась от боли из-за отсутствия сна, а в сознании упорно возникали самые худшие сценарии. Болело везде – от ямки под затылком до глазниц, нижнюю челюсть сводило судорогой, потому что всю ночь Энди то и дело стискивала зубы. Даже не глядя в зеркало, она знала, что лицо у нее отекло и пошло красными пятнами, словно она больна или у нее клиническая депрессия (и то, и другое было недалеко от истины). Только взяв Клем из кроватки и прижавшись лицом к светлому пушку на ее головке, Энди немного успокоилась. То, как дочка жадно ест из бутылочки, ощущение на руках ребенка в байковой пижаме, запах ее шелковистой кожи – единственное, что могло заставить Энди улыбнуться. Она поцеловала дочку, вдохнула прелестный запах ее шейки и поцеловала снова.

Когда в полседьмого утра у Энди зазвонил сотовый, она твердо решила не брать трубку, но когда позвонили в дверь, так и подскочила. На секунду она подумала, что это Макс, но тут же отогнала эту мысль: какой бы кризис отношений они ни переживали, это по-прежнему его дом и его дочь, он никогда не стал бы звонить. Никто другой из знакомых Энди так рано не вставал, не говоря уже о том, чтобы явиться с визитом, а если бы такое и произошло, швейцар бы ее предупредил. Сердце у Энди забилось быстрее. Неужели что-то случилось и можно начинать волноваться?

Она положила Клем на игровой коврик и посмотрела в глазок. Эмили, с ног до головы в спортивном и дизайнерском – кроссовки, леггинсы, неоново-розовая ветровка, отражающий жилет и такая же повязка на голову, – старательно тянула бедро. Пока Энди наблюдала за ней, Эмили проверила входящие звонки, вытаращила глаза и приказала Энди открыть дверь.

– Я знаю, что ты здесь. Макс у меня дома – переживает смертельно! Нам надо поговорить.

Энди страшно хотелось промолчать, или велеть Эмили убираться восвояси, или пожелать подруге сдохнуть, но она знала – не поможет. Не имея ни сил, ни желания пережидать, Энди открыла дверь.

– Что тебе нужно?

Эмили как ни в чем не бывало чмокнула Энди в щечку и непринужденно прошла в квартиру, как делала всегда, пока столь эффектно не разрушила их дружбу.

– Пожалуйста, скажи, что у тебя есть готовый кофе, – попросила Эмили, направляясь на кухню. – Боже мой, это жесть подниматься в такую рань! Как ты встаешь каждый день? Ты поверишь, что я уже пробежала четыре мили? Привет, Клементина! Какая ты красивая в этой пижамке!

Услышав свое имя, Клем оторвалась от разглядывания мобильного Эмили и улыбнулась гостье своей неотразимой беззубой улыбкой. Энди мысленно поблагодарила дочь.

– Хм, кофе нет! На тебя тоже сделать? – Эмили, не дожидаясь ответа, схватила из посудомоечной машины чистую кружку, выбросила старый пакетик с кофе, выбрала и уложила новый, закрыла крышку и нажала «старт», ни на секунду не прекращая трещать о рекламодателе, позвонившем ей накануне в десять часов вечера с дурацким вопросом.

– Ты

что, действительно зашла рассказать мне о людях из «Де Бирс» в полседьмого утра?

Эмили разыграла удивление:

– Ой, а что, сейчас правда так рано? Боже, как невоспитанно получилось… – Она достала из посудомойки вторую кружку, добавила в обе молока и поставила одну перед Энди. Сделав большой глоток, она села за обеденный стол и жестом предложила хозяйке не стесняться и присоединиться к ней. Злясь на себя, что пляшет под дудку подруги, Энди тем не менее выжидательно села напротив.

– Хочу, чтобы ты знала: мне очень, очень неловко за то, как все получилось.

Эмили сделала паузу, вглядываясь в лицо Энди. Та промолчала, глядя прямо перед собой. Она боялась, что попросту убьет лучшую подругу, если проронит хоть слово.

Эмили словно бы ничего не заметила и продолжала болтать:

– Что касается ситуации с контрактом… ладно, признаю, я провернула это не лучшим образом – с твоей точки зрения, – но в глубине сердца я верю, что если ты беспристрастно взвесишь эту уникальную возможность, то придешь к тому же выводу: нельзя упускать такое предложение! Я это знала и не хотела, чтобы денежки уплыли, потому что мы затягиваем с ответом. Когда выяснилось, что номер с Олив под угрозой срыва, я поняла – надо срочно действовать.

Энди молчала. Эмили осторожно взглянула на нее и продолжила:

– Только подумай: с тем, что мы выручим от продажи, ты сможешь взять отпуск, побыть с Клем, отправиться путешествовать, начать новый проект, написать книгу – все, что угодно! Юристы, правда, не смогли договориться, чтобы из контракта выкинули пункт о годичной отработке, но в «Элиас-Кларк» готовы зна-чи-тель-но поднять цену сделки. А год пролетит мгновенно! Вон, два последних года промелькнули непонятно когда! Наша работа не изменится – мы по-прежнему будем заниматься любимым делом в своем журнале. Вся разница в том, что руководить мы будем из крутого офиса. Ну чем это плохо?

– Не будем, – почти шепотом сказала Энди.

– А? – Впервые за несколько минут Эмили, будто очнувшись, поглядела на подругу.

– Я сказала, что мы не будем руководить из крутого офиса. И из некрутого тоже. Я увольняюсь. Вчера я говорила серьезно. Сегодня официально подам заявление.

Слова сорвались с губ сами – Энди не успела ничего обдумать, но, высказавшись, не почувствовала сожаления.

– Но ты не можешь уволиться! – Впервые в голосе Эмили появились нотки паники, проделав трещину в неестественной собранности и хладнокровии.

– Отчего же? Считай, уже уволилась! Второй раз.

– Но в контракте сказано, что редакционная коллегия остается у дел в течение календарного года. Если мы не выполним это условие, они могут расторгнуть сделку!

– Это уже не моя проблема, – пожала плечами Энди.

– Но мы же подписали контракт, мы со всем согласились. Если нарушим какой-нибудь пункт, то рискуем потерять все деньги!

– Мы подписали, ты так сказала? У тебя поразительная способность переписывать историю, Эмили. В последний раз тебе говорю: это не мои проблемы, я уже не работаю в «Декольте». Я возьму свою процентную долю от продажной цены, если ты придумаешь, как обойти пункт о редакционном составе. В противном случае можешь выплатить мне долю согласно условиям нашего с тобой контракта о совместной работе. Мне все равно, лишь бы тебя больше не видеть. – Голос Энди дрожал, глаза повлажнели, но она заставила себя договорить: – А теперь уходи! Разговор окончен.