Месть пожирает звезды

Выставной Владислав Валерьевич

Разговор, наконец, становился похожим на настоящий допрос.

Мэрр нехотя делился информацией:

– Сам я, конечно, не знаю, но люди говорят… А люди вообще много чего говорят, и не всегда следует это слушать. Порой, как скажут, так потом разнесется слух на всю округу, словно пожар – поди, попробуй – затуши! Поэтому говорю только то, что сам слышал через десятые уши… В общем, этот самый Белый Эскадрон – будто бы отряд бывшего губернатора этих мест, генерала Рохелио Монкады. Он был самым свирепым врагом Директории в последней войне, у него вроде была даже особая должность в правительстве сепаратистов, еще до Первой Газовой войны. Когда до

нас дошли слухи, что Директория войну-таки выиграла, он бежал. Или пытался бежать… Я не видел его уже давно. Говорят, что он прячется в горах и с ним целая банда самых ужасных головорезов, каких только можно себе представить. Причем – с весьма современным оружием…

– Интересно, откуда это в ваших горах может взяться самое современное оружие? – нехорошим голосом поинтересовался контрразведчик.

– Как говорится – за что купил, за то и продаю… – развел руками допрашиваемый, – откуда я знаю, что там есть, в этих горах. Я, например, там отродясь не был и не хочу. Даже не уговаривайте…

– Так, – нетерпеливо поморщился Томас, – А что еще такого интресного говорят в вашем городе?

– Такого? Это какого – такого? Говорят всякое. Но все знают, и без лишней болтовни, что отряд Директории, что спустили нам на голову перед вами, уничтожил Белый Эскадрон. Нет, ну а кто еще? Больше некому. Ведь не сумасшедший же Чико, которого ваши бравые солдаты так ловко пристрелили. Ничего не скажешь – профессионалы…

– Эта была случайность, – проглотив упрек, сказал Томас, – А вы сами видели хоть одного из этого… Белого Эскадрона?

Мэрр истово перекрестился.

– Нет. И пусть судьба хранит меня от этой встречи…

– Откуда такой страх, Мэрр? – скривился Коцепус, – Вы что, никогда не видели сепаратистского отребья?

– Видел, и предостаточно. Я сам, к нему принадлежал, к этому, как вы изволили выразиться, отребью, чего скрывать. За что уже публично каялся и даже понес административное наказание. Но, с этим Эскадроном не так все просто. Я знал Монкаду, и говорю вам: нет человека ужасней его. Слухи такие ходят… Я точно не могу вам ничего подтвердить…

– Так? – заинтересованно придвинулся к Мэрру контрразведчик.

Огилви склонился над столом. Глаза его выкатились, на лбу выступили капельки пота.

– Ближе, – прохрипел он, – Отключите камеру.

– Это материал для служебного расследования, – лениво сказал Томас, – Не дурите, Огилви.

– Я не буду говорить это перед вашей камерой… – упрямо сказал Мэрр.

Несмотря на протестующий жест контрразведчика, Томас щелкнул выключателем камеры.

– Ну?

Огилви заговорил страшным шепотом, и капли его пота упали на крышку стола:

– Монкада знается с мертвецами!

Контрразведчик несколько секунд потрясенно смотрел на Мэрра, после чего оглянулся на командора и громко расхохотался. Пожалуй, даже – чересчур громко.

– Ох, Огилви, вы меня до икоты доведете, – борясь с приступами смеха, сказал он, – Чего? С какими еще мертвецами?

Огилви откинулся на спинку стула и обиженно поджал губы.

– Не буду ничего вам больше говорить.

Томас пододвинул табурет поближе к креслу Огилви и присел рядом.

– Объясните, Мэрр, – доброжелательно сказал он, – Что это значит – все, что вы нам тут сказали про этих мертвецов?

– Здесь, в Иерихоне, до Второй Газовой войны располагался большой медицинский центр, – охотно заговорил Мэрр, – Это был и госпиталь, и хранилище консервированной крови, и лаборатории. Сюда везли раненных со всех фронтов.

И главой этого центра, говорят, был Монкада. Вернее – он курировал медицинские исследования. Тогда он еще не был генералом и не успел еще поссориться с сепаратами. Он обещал сепаратистскому правительству в самом начале войны обеспечить девяносто процентов возмещения всех невосполнимых потерь в войсках сепаратистов. Я был свидетелем закрытых переговоров Монкады с тогдашним президентом. Он уверял его, будто способен усилиями научного центра возвращать жизненные функции человеческому организму, который обычно считается мертвым. Черт его знает как, но что-то там его лаборатория придумала. Из мертвых он мог делать живых – это здесь все знают! Говорят, могильщик Эшли придумал все это. И когда Монкада ушел в горы, то забрал с собой всех этих растреклятых дохляков. У него их целая армия, говорю вам!

– Охрана! – произнес контрразведчик, вздыхая. Во взгляде его проглядывало одно сплошное разочарование, – В камеру его.

Вошел сонный боец и прямо в кресле укатил Огилви прочь.

В комнате остались лишь контрразведчик и командор Томас.

Томас уселся на краю стола, задумчиво болтая ногами в массивных ботинках.

– В этом городе одни сумасшедшие. Вам не кажется это странным, а, Коцепус? – полуутвердительно-полувопросительно произнес командор.

Контрразведчик кивнул:

– И еще вот что странно… Эскадрон – то Белый, а флаг, почему-то – желтый. Что это может означать. А?

Томас молча смотрел в узкую бойницу под потолком. Щель в бетоне наполнялась густым расплавленным светом заходящего солнца.

Коцепус спрыгнул со стола и разложил на нем большой лист плотной, но изрядно помятой бумаги.

– Командаторе, гляньте. Я взял в местном архиве карту этой преисподней. Смотрите…Вот центральный район, вот порт, вот окраины. Вот здесь заводы, кажется… Ни один из них не работает. Кто бы они ни были – они могут там прятаться. Чтобы прочесать эти места, потребуется целая армия. Поэтому есть предложение: мы их просто заминируем…

– Это что? – палец Томаса уперся в схематически изображенную на карте большую проплешину.

– Пустошь. Архивариус сказал, это место местные называют «Котел». Там живут бездомные. По сути – это просто свалка.

– Просто свалка… – тихо, словно приглушенное эхо, отозвался Томас.

Трухлявый остов тяжелого танка прорыва типа «Вепрь» давно обосновался на этом перекрестке. Когда-то его экипаж наивно решил, что такая позиция позволит ему контролировать сразу две улицы – на всю длину. Задумка была, в общем, неплохая: реакции бортового компьютера вполне хватало, чтобы в течение пары-тройки секунд обслуживать одновременно несколько целей на 360 градусов в окружности и с углом по высоте до 85 градусов от горизонтали.

В пылу сражения башня, видимо вертелась со скоростью вертолетного винта, едва не задевая толстым стволом стены – благо, экипаж сидел ниже, в амортизационном коконе.

Только вот конус «мертвой зоны» – десять градусов в окружности над башней сыграл с бронированным монстром злую шутку: какой-то оборванец просто-напросто подполз к краю ближайшей крыши и, не размениваясь на мелочи, сбросил на рыгающее огнем чудище ящик кумулятивных гранат.

На этом, собственно, битва за перекресток для танка и его экипажа закончилась. Началось медленное движение к первоначальному состоянию – распаду вещества на молекулы, молекул – на атомы… И окисление, окисление, окисление…