Месть пожирает звезды
Шрифт:
Что-то громадное приближалось к земле, скрытое пока свинцовыми тучами. Но вот оно коснулось туч, и небо оскалилось десятками ветвистых молний. Грома не было слышно – нарастающий рев перекрывал его.
– Что же это такое, мать честная? – проорал Грей, беспомощно теребя свой пулемет.
Томас не ответил. Ему просто нечего было ответить.
Наконец, это нечто прорвалось сквозь тучи. И не так далеко – на расстоянии каких-нибудь пяти километров начало валиться на поверхность планеты.
– Ничего себе! – выдавил Орилла. – Какой громадный…
Это
Запоздало пискнула рация:
– Банда, это Сантьяго! Тут сообщение со спутника пришло: неопознанный корабль вынырнул прямо на орбите и вошел атмосферу – совсем недалеко от нас.
– Да я уже вижу… – произнес Томас, и его голос потонул в грохоте, с которым туша корабля вспорола пески Тринадцатого Промышленного Района.
– …Объект опознан, – голос снова пробился сквозь помехи. – Это «Лондон», один из крупнейших лайнеров Конфедерации. По предварительным данным направлялся из Беты Ацтека…
Томас судорожно сглотнул.
– Сантьяго, вы ничего не путаете? Какая, к чертям собачьим, Бета Ацтека? Ее нет давно…
– Это данные автоматического радиообмена. Экипаж не отвечает. Вы видите корабль?
– Вижу большую дымящуюся головешку. О, черт…
Томас смотрел на рухнувший символ мощи Конфедерации и видел перед собой творение собственных рук.
Кто может ответить, почему и кем опаленный звездным пламенем корабль был брошен к ногам своего убийцы? Томас не знал этого, но чувствовал, что это неспроста.
Ему стало страшно. Безумно страшно. Страшнее, чем тогда, в морге лысого Эшли, когда его посетили тени убитых.
И этот корабль, несомненно, был мертв. Потому, что невозможно выжить в таком пронизанном насквозь излучением и облизанном жгучими протуберанцами гробу. Но почему автоматика привела умирающий корабль именно сюда?
– Командор, что с вами? Вам плохо? – откуда-то издалека донесся голос Грея.
– Все нормально, ефрейтор, все нормально, – прошептал Томас.
…А потом они вернулись к контейнерам. Отделение укрылось за дюнами по обе стороны от бронетранспортера. Томас просто стоял в сторонке и наблюдал.
Он не стал прятаться. Потому, что если в контейнерах действительно тот, груз, о котором он думал, бесполезно прятаться вообще, где бы то ни было на этой планете.
Но он снова ошибся. Грей с усилием скрипом повернул рукоять затворного устройства, а дальше герметичная крышка с шипением поднялась кверху, открывая лихтер во всю ширину.
Внутри его вспыхнул свет. Свет настолько неожиданный и яркий, что все невольно зашипели от рези в глазах. Когда, наконец, вернулось зрение, Томас увидел, что внутри, пристегнутые к вертикальным стойкам, словно десантники в своих транспортах на выброске, стояли… дети.
Да, это были обыкновенные дети. Точнее – подростки. И они
Грей несколько удивленно, но в то же время облегченно рассмеялся:
– Вот это посылка, а командор? Ребята, откуда вас к нам прислали? Уж не из летнего ли лагеря?
Солдаты засмеялись и встали из своих укрытий, с интересом приближаясь к странному «грузу».
Томас, однако и не думал расслабляться. Где-то он уже видел этих детей и что-то ему в них не понравилось. То ли то, как спокойно они вышли в ночную пустыню навстречу угрожающе направленным на них оружейным стволам, то ли, как они начали разминаться после столь странной «перевозки». Разминались они как-то уж больно профессионально, словно какие-нибудь гимнасты…
Гимнасты? Что за цирк…
Цирк!
В голове Томаса еще не успела оформиться мысль о том, что именно этих детей он видел тогда, в балагане на Сахарной Голове, а потом и в кафе на Гуаяне, как сам собой вырвался крик:
– Назад! Это ловушка!
Солдаты не поняли, что имеет в виду командир. И еще пару секунд они наблюдали за детьми, слыша как щелкают их суставы, а дети быстро превращаются…
В оружие!
Страшное живое оружие.
Солдаты продолжали глупо смотреть на детей, которые вдруг перестали быть детьми. Как когда-то там, в страшном цирковом шатре на Сахарной Голове.
Миг – и воздух наполнился звуками смерти – грохочущими пулеметными очередями.
Томас вжимался в песок и краем глаза наблюдал за тем, как группа продвинутых бойскаутов превращает его взвод в груду фарша. Он не боялся смерти. Но эти расправляющиеся с матерыми головорезами детишки вызвали в нем волну суеверного ужаса.
Он пятился по цепкому песку, который, казалось, нарочно старался помешать ему в этом позорном бегстве.
Юные убийцы неуклюже приблизились к поверженным жертвам, ревниво осматривая результаты собственной деятельности. Перекособоченные, поломанные на углы подростки были теперь похожи на древних ящеров, что принюхивались в поисках добычи. Только вместо голодных пастей торчали вперед пулеметные стволы и патрубки ракетометов. В дыму недавних выстрелов проявилось множество прицельных лазерных лучей, что жадно шарили над головой Томаса, словно чувствуя поблизости еще живую человеческую плоть.
Томас буквально кожей ощущал, что перед ним не просто враг, а такой враг, против которого бессильны его оружие, хитрость и даже сама воля.
А может, дело было вовсе не в этих кошмарных детях, а в нем самом. Что-то надломилось в его душе. Что-то с ним было не так.
Он так долго шел к собственной цели, не разбирая средств и методов, что сам путь стал для него важнее цели. И здесь, совсем рядом с НЕЙ он боялся себе в этом признаться.
Он вжимался в песок и чувствовал, что боится не столько смерти, сколько наступления завтрашнего дня, когда над городом с рассветом появится не желтый флаг с бубенцами, а обещанный им же самим Агнессе синий стяг.