Месть Проклятых
Шрифт:
Меж красивых пальцев медленно заструился свет, а затем по прихоти хозяйки, крепко сжавшей руку в кулак, изнутри потёк сладкий искрящийся нектар - всё, что осталось от цветочной феи.
Принюхавшись коротко, Мирдль улыбнулась ясной чистой улыбкой.
– Больно?
– она вдруг словно обожгла, посмотрела почти в упор в эти синие глаза, в разгневанном блеске которых не так уж и глубоко видела свою собственную, еле сдерживаемую смерть.
– А знаешь, как было больно мне?
– она облизнула стекающий по руке сладкий свет и улыбнулась.
– Какая прелесть - надо же... Можешь ли ты представить
Чуть склонив голову набок, Мирдль всё смотрела и смотрела, чувствуя, как она тонет в этом взгляде. С трудом она моргнула, оторвалась. На пределе душевных сил отвернулась чуть и обратила внимание на свою раскрывшуюся ладонь, где ещё колыхалась крохотная лужица янтарного сияния.
Скосив глаза обратно, спросила вдруг:
– Сила Жизни, говоришь? Где она, слепец?
– склонив лицо, зачерпнула нектар губами - и мягко прильнула к его.
"Пей, глупый мальчик... твоё добро и твой принцип наименьшего зла не имеют ничего общего с жизнью. Слишком легко и просто быть всего лишь воином, даже таким, как ты. Тут добро, там зло - руби вражин, да?.."
Однако, он услышал - оказывается, это так просто - передавать мысли... ошеломлённая Мирдль почти успела понять, как она это сделала, как задохнувшийся от ласки и ненависти Айлекс рванул своё лицо в сторону, кусая губы и не будучи в силах разобраться в себе. И голос его оказался глухим, безжизненным.
– Тогда отчего ты с ними, а не со мной?
Женщина ласково взъерошила его волосы, погладила непокорную прядь за ухом.
– Хочешь знать? Что ж... раз у нас пошёл такой разговор... после того, как со мной развлекались сразу трое важных мужчин, от которых зависело - получит ли монастырь пожертвование на весьма круглую сумму... в общем, потом я пыталась наложить на себя руки.
Мирдль осторожно положила голову на грудь парня, пытаясь понять, чего же она чувствует больше - отвращения к грубым похотливым самцам или непонятной нежности к этому странному парню, который возможно, просто всего лишь более красивый и менее отталкивающий образчик.
– Однако за мной следили... в общем, потом две грубые монахини с волосатыми лапищами выжгли мне плод купоросом. И я теперь бесплодна, как прокалённая солнцем песчаная пустыня.
Она подняла голову и вновь посмотрела в закаменевшее лицо.
– У меня не осталось даже души - только красивая оболочка. Что я могу дать тебе, кроме своего тела? Хотя, от лесных красавиц тебе того и вполне хватает... но я не такова. И даже фея горного озера не смогла помочь мне... поздно, поздно мне менять лодку в которой плыву, - Мирдль вздохнула и снова осторожно, робко прильнула к Айлексу, пряча лицо - только бы он не заметил её слёзы. Оказывается, она ещё умеет это - плакать...
Но ладонь парня скользнула по её щеке, поймала капельку воспетой бардами влаги. Блеснула ею в пробившемся сквозь листву луче,
– Знаешь, мать-настоятельница лично засунула мне... туда... специальный, освящённый особыми молитвами пузырёк с захлопывающеюся крышечкой, чтобы я могла добыть и принести твоё семя. О-о, тогда бы ты оказался у них на такой крепкой цепи - есть, есть способы... Айси убрала из меня и разбила камнем эту мерзость... по крайней мере, я не стала вредить тебе напоследок.
Напоследок? Айлекс задумчиво гладил её мягко сводящие с ума волосы, принюхался зачем-то к ним. Это что же, ты смерти ищешь? Да... ты её заслуживаешь - как избавление от мук... только не дело это...
– Я хочу, чтобы это сделал ты, именно ты, - от горячечного шёпота женщины в голове всё сладко плыло.
– Потом отомстишь за меня святым братьям? Это единственная моя просьба - ты ведь можешь куда больше, чем показал. А жизнь научила меня понимать намёки.
– Твои волосы пахнут ржаным хлебом, ветром - и ромашками, - невпопад ответил Айлекс своим смешанным мыслям.
– Только ведь, я не мститель. Я воин, а не палач.
Мирдль резко приподнялась. Миг-другой всматривалась в него искажённым мукой взором, усмехнулась криво.
– Воин? Что ж, я предоставлю тебе такую возможность - повоевать, - она улеглась обратно на его грудь и крепко-крепко прижалась, словно впитывая в себя силу и тепло.
– Хм-м... это в моих силах, пожалуй.
И любопытно растущий рядом длинный стебелёк с пушистой метёлкой наверху согласно кивнул. Травинка и сама не знала, отчего и зачем её качнула ладонь пролетевшего мимо посланца тёплого ветра - но в золотистом луче солнца задорная мохнатая головка склонилась над отчаявшейся женщиной и задумавшимся воином.
"Не знаю, что ты задумала, девонька. Только, зря ты не веришь в Силу Жизни. Хочешь ты того или нет - но ты её часть. Смотри!"
"Ну, смотрю..."
Под взглядом Айлекса травинка вспыхнула неярким зелёным сиянием. Миг-другой, и наверху вырос бутон нераспустившегося ещё цветка. Он неуверенно покачивался, подставив солнцу ещё туго свернувшуюся маковку, словно спрашивал: ну, и что дальше? А дальше парень осторожно, кончиком пальца снял с прокушенной губы Мирдль замершую алую капельку - и словно сумасшедшая пчела, подарил её спящему цветку. Осторожно высвободил вторую руку, чтобы не оттолкнуть прильнувшую к нему женщину, он заключил бутон в ладони - и шепнул тайные слова, способные растопить даже такую глыбу льда, в какую нынче превратилось сердце недоверчиво присматривающейся молодой жрицы.
Меж ладоней вспыхнул свет. Не сразу, не вдруг, он просочился наружу и стал ярким, сочным и радостным. А когда он медленно померк, Айлекс осторожно убрал руки. И словно дожидаясь этого разрешения, неслышно раскрылся большой цветок с длинными медовыми лепестками - а в середине подобно маленькому чуду, способному потрясти большой мир, спала крохотная девчушка с крылышками как у мотылька.
– Проснись, Мири, пожалуйста, - мягко позвал Айлекс, и отблески света из солнечного цветка играли сполохами на его лице. Он чуть повернулся, улыбнулся одними глазами зачарованно взирающей на это диво женщине, и пообещал.
– Я больше никогда не буду дразнить тебя фенечкой, Мири.