Месть Проклятых

Иващенко Валерий В.

– А ведь знатно приложили лесным демонам, - он привычно сотворил над собою знак Хранителя и покосился в ночную тьму, с неудовольствием ощущая, как медленно из поджилков утекает противная дрожь первобытного, слепого ужаса.

– Что да, то да, - паладин хмыкнул, понимающе похлопал по загривку всё ещё нервно подрагивающего коня.
– Вся эта нечисть валилась наземь толпами - любо-дорого поглядеть. И накрыли одним махом неплохой кусок - почти полсотни акров?

Лишь недавно получивший сан адепта брат Зенон призадумался ненадолго. Кто б мог подумать, что второе благословение Клауса-дивотворца, которое знает наизусть каждый даже начинающий

верующий, при некоторой фантазии и чуть более вольном толковании прочтения превратилось в такое грозное оружие, одним ударом испепелившее зелёные исчадия в громадном лесу? Если б ещё тот щенок не ошибся, выжгло бы ещё больше, да и столь позорно удирать от отката не пришлось бы... нет, братие - епитимью тот послушник всё-таки заработал...

И всё же, следовало признать, что назначенные на сегодняшнюю ночь полномасштабные испытания, в глуши да подальше от досужих глаз, прошли более чем успешно. И теперь святая церковь получила новую силу - грозную, страшную для врагов и неодолимую. Прав был умудрённый годами постов и молитв брат Серафим, что с помощью благости Хранителя можно обратить силу лесных демонов против них самих же.

Брат Зенон старался не вспоминать, что знания обо всём этом матери-церкви принесла одна блудная и надо признать, весьма смазливая овца... как там, бишь, её звали? Да и неважно - тайный совет клириков уже списал её, сбросил со счетов. Нет ей места в дальнейших планах. Надо будет на днях наведаться к потаскушке - пригрозить отлучением да анафемой, а там глядишь, и в свою келью на пару-тройку ночек затащить. Потом можно и солдатне в казармы отдать, парни заслужили лакомый кусочек. Ничего, что блуд есть дело хоть и сладкое, но греховное - усерднее молиться да каяться станут... а сестру потом в назидание другим на костёр, и всё будет шито-крыто.

От таких и подобных им размышлений святой брат пришёл в весьма благостное - если не сказать распрекрасное расположение духа. Настолько, что даже великодушно не одёрнул младших паладинов и братьев, что после схлынувшего неодолимого ужаса стали сыпать уж вовсе неподобающим словоблудством. Что ж, их можно понять - сам трясся как овечий хвост. Едва совсем не настигла костлявая. Мыслишки грязные да трусливые появились - да так и просились на язык, чего уж тут лукавить самому с собой.

Ничего-ничего, не согрешив - не покаешься!

В полутьме зажатого меж грубо обработанных каменных стен тоннеля мелькнула еле заметная, но куда плотнее воздуха тень. Она сунулась было на перекрёсток подземных галерей, скупо освещённый чадящим факелом в ржавом железном держаке, неслышно шарахнулась назад. Выждала, пока по перпендикулярному проходу пройдёт суетливый монах-переписчик, и сунулась к своей неведомой цели опять.

В пару прыжков призрачная тень преодолела опасный участок и вновь углубилась в каменный лабиринт, всматриваясь в грубые стены в поисках одной только ей ведомых знаков.

Велика храмовая библиотека известного далеко за пределами Старого Королевства сорокаколонного храма. Естественно, кроме открытого для публичного доступа отделения, тут имелись и запасники для редких трудов и вовсе уж уникальных, дошедших из древности экземпляров. Но почти никто даже из высших посвящённых - круга адептов - не знал, что в глубине подземелий существовало и третье отделение библиотеки, высеченное в скальной толще сгинувшими во тьме веков мастерами.

Вернее, сгинули они как раз здесь - продрогшая не столько от стылого холода, сколь

от страха Мирдль отчётливо чувствовала, что каменотёсов убили и похоронили как раз где-то здесь. И после завершения своей работы мастера так и не увидели свет солнца - церковь умеет хранить свои секреты. А что таковые непременно имеются у каждой религии, уж будьте покойны...

Ага!

Под чуткими пальцами расширившееся и обострённое в лесу восприятие уловило где-то за толщей камня пустоту. Наклонившись, женщина пристально и быстро обследовала каждый участок изъязвлённой стены. И под вроде бы ненароком оставленным грубым резцом выступом обнаружилась неприметная выщербинка - а уж отверстие в глубине её это никак иначе, чем замочная скважина?

Всего лишь на миг нахмурилась в раздумье белёсая изящная бровка, а с точёного запястья уже полилась струйкой махонькая змейка. Суетливо ткнулась в отверстие, затрепетала. И тут же застыла изогнутым рычагом.

Мирдль не колебалась ни мига. Недрогнувшей рукой провернула сей необычный ключ - и отъехавший прочь участок стены обнаружил за собой тёмный тоннель, пахнувший в лицо чем-то душным, неживым и на удивление мерзким. Мимолётно оглядевшись, молодая женщина отбросила прочь сомнения и ступила туда, чувствуя как змея уже перетекла обратно на руку.

Дверь позади немедля закрылась - но Мирдль ничуть не обеспокоилась этим обстоятельством. Уж ночное зрение, пригодное в ночном лесу, не спасовало и здесь. И поглядывая под ноги, она стала бесшумно спускаться по грубым ступеням вниз. Словно во владения мрачного подземного бога вела эта винтовая лестница, раз за разом оборачивающая жрицу вокруг себя, но всё время опускающая ниже.

Из-за приоткрытой двери лился столь неуместный здесь золотистый свет. Слышались два... нет, три бубнящих голоса, донёсся запах живых и давненько не мытых человеческих тел. Но не успела затрепетавшая Мирдль прислушаться и заглянуть в щелочку, как запнулась о незамеченный от волнения порожек и со всего размаху влетела в массивную дверь, на удивление бесшумно отворившуюся внутрь подземной комнаты.

За длинным и широким столом сидели два монаха и красивый парень весьма необычного облика. Перед ними в свете трёхсвечного светильника лежали книги и свитки - но куда большее количество оных документов громоздилось вдоль утопающих в полутьме стен и особенно в дальнем углу.

Один из святых братьев, очевидно настолько углубившийся в изучение древнего свитка, написанного ещё не на телячьей коже, а на доставляемом в древности из-за моря пергаменте, что почти потерял связь с реальностью, поднял глаза на грохот предательски лязгнувшей о каменный одверок створки. И стоило всерьёз призадуматься - какой же именно ему привиделась столь неожиданно возникшая на пороге раздосадованная Мирдль. Ибо благообразный святой брат во мгновение ока посерел ликом, судорожно вздохнул. И тут же упал навзничь, суча ногами и хватаясь за грудь трясущимися руками.

Второй оказался не только моложе, но и куда крепче духом. Видимо, и телом тоже - ибо вскочил, с грохотом переворачивая лавку, и потянулся рукой к рукояти виднеющейся из-под бумаг утренней звезды.

Мирдль не стала дожидаться. Она уже всё решила для себя там, наверху, когда кусая в сомнении губы притаилась в тени каменного портика у входа в храмовое книгохранилище. Тот или те, кто умыслили да сотворили столь изуверские святые молитвы, жить просто не имеют права... заодно и сквитаемся за поруганный лес...