Месть Ронана. Амулет
Шрифт:
— Ее Сила нам бы очень не помешала. С этими старперами ухо востро держи. — Тут Тусона ненадолго умолкла и, склонив голову набок, задумчиво взглянула на Тарла. — А знаешь, — продолжила она затем, — с твоим послужным списком и установкой на верность мне очень странно, что Гебраль тебя хоть на минуту от себя отпускает. Должно быть, ты у нее в страшном доверии.
По лицу Тарла расползлась смущенная улыбка. Желая ее скрыть, он опять от души приложился к винному бурдюку.
— Геб очень мне доверяет, — выдохнул он, когда откашлялся. — Больше, чем я сам себе доверяю.
Лежащий
— Да уж, доверяет, — фыркнул он. — Слышал я, как они прощались. Чуть весь обед обратно не выложил.
— Да ладно тебе, — забормотал сконфуженный Тарл.
— Ах, милый, ах, любимая… Тьфу! А знаете, что этот мудак потом выкинул?
— Слушай, Котик, ты не заткнешься?
— Нет, знаете, что этот несчастный мудозвон потом отмочил?
— Клят, Котик, я тебе все уши…
— А что он отмочил? — дружно гаркнули Ронан с Тусоной.
— Попросил ее заклятие Супружеской Верности на него наложить, только и всего. И она наложила.
Тарл вдруг понял, что все трое смотрят на него с дурацкими ухмылками на довольных физиономиях. Тогда он напряженно уставился на свою миску.
— Заклятие Супружеской Верности? — рассмеялся Ронан. — И как оно работает?
— Тебя не касается! — буркнул Тарл, сделавшись цвета перезревшей гафны.
— Ну-ну, друзьям-то расскажи, — попросила Тусона, с трудом стараясь сохранить серьезное лицо. — Нам интересно.
— Не хочу я об этом!
— Зато мы хотим. Тебе вообще перестают другие люди нравиться или у тебя просто не…
— Если тебе так интересно, — рявкнул Тарл, — то мне бывает очень больно всякий раз, когда у меня… когда это самое… ну, короче, когда эта ерунда… — Тут он заскрипел зубами, не в силах найти подходящие слова, и лишь безнадежно махнул рукой.
— То есть, — сформулировала за него Тусона, — тебе больно всякий раз, когда у тебя член встает?
Тарл с несчастным видом кивнул:
— Если только я при этом о Геб не думаю. Зверская боль. Ты просто не представляешь.
— Еще бы. Как я, интересно, смогла бы это представить? — отозвалась Тусона. Она посмотрела, как Тарл сидит там, буквально корчась от смущения, и не на шутку его пожалела. Но затем она опустила взгляд на застывшее дерьмо у себя в миске, на эту состряпанную Тарлом возмутительную пародию на еду, и ощутила во рту гнусный привкус, будто прожевала ментоловую жвачку, которая перед этим долго в луже затхлой мочи валялась. Тут же вся ее симпатия к Тарлу волшебным образом испарилась. Что, в самом деле, за клятство такое? Она устала и промокла, ее раненое бедро пульсировало болью, а ее ни за клят собачий заставили целую ложку патентованного дерьма проглотить! Тусона опустила взгляд на Котика. Заметив в ее глазах озорной блеск, низкорослый осел подмигнул.
— Между прочим, ничего странного, что Тарлу пришлось к такому средству прибегнуть, — невинным тоном заметил он. — Я хочу сказать, женщины так на него и кидаются. Причем клят знает почему. Какая роскошная девушка к нему в «Последнем грамме» клеилась, еще когда мы в Забадае торчали! Помнишь ее, Тарл?
— Клят,
— А как насчет Серены? — перебила Тусона. — Помнишь тогда в Вельбуге? Ох и горяченькое же она тебе приготовила!
— Какая девушка! — вздохнул Тарл, и вид у него при этом стал немного мечтательный.
— А помнишь, как ты с ней познакомился? Она в такой короткой юбочке была, все тебе улыбалась и эдак бедрами поводила…
— Как я мог забыть? Она была… ой! Она… ай!
Тарл внезапно скорчил жуткую гримасу и стал неловко хвататься за свои интимные органы, а Ронан, поначалу несколько озадаченный разговором, решил тоже подключиться.
— А помнишь, как она тебя в том наряде ждала? — ухмыльнулся он.
— Ох! Нет, даже думать об этом не хочу! Ой!
— А как тебе рожки и овечья шкура? А черные резиновые сапожки? А как у нее на попке пушистый хвостик болтался?
— Ай! Ой! Клят, как больно! Уй!
— А по плечам светлые волосы свисали…
— Вв! Мм! Ух-х!
— И ты рассказывал, что такой сладенькой попки еще никогда не кусал!
— Ай! Ой! Клят! Гады! Подонки! А-ай!
Тарл внезапно вскочил, согнулся почти вдвое и, отчаянно хватаясь за ноющее причинное место, доковылял до двери. Затем, стеная от боли, он исчез под дождем. Тусоне стало немного неловко, ибо реакция Тарла оказалась куда острей, чем она ожидала, зато Котик с Ронаном радостно хихикали.
— Ох, как славно, — выдавил из себя осел. — Никогда от этого зрелища не устану.
— А что, такое уже бывало? — спросил Ронан.
— Конечно. Почти всякий раз, как мимо красивая девушка проходила. Ну Тарл и мудак!
— Надеюсь, с ним все в порядке, — пробормотала Тусона. — Вряд ли ему стоит одному там разгуливать, когда нами так «Оркоубойная» заинтересовалась.
— Не беспокойся, — успокоил осел. — Я пойду за ним пригляжу.
Он встал и просеменил к двери, а затем, распластав уши по шее и пригнув голову, выскочил вслед за Тарлом в предвечерний сумрак. Тусона посмотрела, как он исчезает под дождем, после чего, порывшись в рюкзаке, достала оттуда буханку свежего хлеба и немного сыра. Разделив провизию пополам, она отдала половину Ронану. Затем они удобно расселись в теплом сене, щедро рассыпанном по полу, и принялись жадно поглощать пищу, стремясь успеть до возвращения Тарла.
— Ты правда думаешь, что совету за нами уследить не слабо? — с полным ртом пробормотал Ронан. — Мы клятски быстро передвигались.
— Нет, не думаю. Я просто хотела от Котика избавиться, чтобы он про нашу трапезу Тарлу не разболтал. Эти двое друг друга стоят. Котик бы растрезвонил, а Тарл бы потом дулся.
— Так ты считаешь, мы в безопасности?
— Какая тут может быть безопасность, когда Тарл еду готовит? Хотя, если серьезно, я именно так считаю. А ты нет? Сам же говоришь — передвигались мы быстро. Кроме того, особых следов за собой не оставили, так что вряд ли кто-то сможет прикинуть, куда мы путь держим. По-моему, все в порядке. Честно говоря, сильно сомневаюсь, что в радиусе пятидесяти миль у нас враги есть. Я это нутром чую, а оно меня редко подводит.