Месть розы

Галланд Николь

— Мы обслужим вас немедленно, монсеньоры.

Жуглет, чувствуя, как удивлен Эрик, довольно ухмыльнулся.

Их повели между столов. Сидящие за ними посетители выражали недовольство тем, что кого-то обслуживают без очереди. Вновь прибывшие пересекли комнату и вышли в узкий дворик, ограниченный с одной стороны соседским сараем, с другой — городской стеной, а с третьей — чем-то вроде плетня, за которым, судя по звукам, обитали свиньи и прочая живность. По всему двору в два ряда тянулись самодельные брезентовые палатки, похожие на солдатские.

Все палатки были заняты, но то, что там происходило, никак нельзя было назвать ночным отдыхом. В конце двора, у плетня, стояла односкатная пристройка с дырой в крыше, лениво выплевывающей в вечерний воздух дым.

Друзья еще не совсем привыкли к почти полному отсутствию света, и Эрик с трудом сдерживал хихиканье — такими звуковыми эффектами сопровождалось происходящее в палатках, — когда три голоса жизнерадостно воскликнули из темноты:

— Жуглет! Привет, голубчик! Жуглет, сюда!

В ответ на изумленное выражение лица Эрика менестрель преувеличенно скромно развел руками и повел своих спутников туда, откуда доносились голоса. Три утомленные женщины с распущенными волосами, в свободных линялых туниках, босоногие, с красными повязками на рукавах, до этого момента сидевшие у порога одной из палаток где-то в середине правого ряда, встали и приветственно замахали руками.

— Мои дорогие распутницы! — радостно воскликнул менестрель. — Сударыни, будьте милы с моими друзьями. Это Эрик, он юн и свеж, и на него, вероятно, придется потратить немало сил. А это Виллем, он такой прекрасный человек, что я просто теряюсь и не знаю, что о нем сказать, разве что одной левой его не возьмешь. Понадобится и правая, и вся, можно сказать, пятерня! Вообще-то он собирался поститься и молиться по случаю завтрашнего турнира, но так уж получилось, что его совсем распирает. — Драматическая пауза. — Ну и, наконец, мои голубушки, я.

— Я с тобой, Жуглет, — тут же выскочила, расталкивая товарок, самая высокая из трех.

Она говорила с легким французским акцентом. Туника у нее была вся в дырах, хорошенькому, в форме сердечка, личику не повредило бы умывание, но, несмотря на заметную усталость, она улыбнулась кузенам такой очаровательной улыбкой, что оба в ответ всем своим видом выразили одобрение и согласие. Она ринулась мимо них к Жуглету и шутливо заключила его в объятия.

— Сейчас моя очередь занимать хижину, — тихо произнесла она. — Пошли, мой скакунок, — добавила она уже громко.

— Прекрасная Жанетта! Марта и Констанс тоже очень милы, — заверил Жуглет Эрика лишь с легким оттенком удовольствия по поводу своей маленькой победы. — Эти трое — единственные постоянные проститутки Селестата. Все остальные из других краев, они здесь только на время турнира. Так что нам достались местные мастерицы своего дела.

С этими словами, под руку с Жанеттой, Жуглет обошел второй ряд палаток и зашагал к односкатной пристройке. По дороге он не отрывал взгляда от спутницы, то ласковыми движениями приглаживая ее всклокоченные волосы, то, словно ненароком,

целуя в шею. В ответ она довольно и словно бы сонно мурлыкала.

— Скажи, голубушка, — донеслось до кузенов, — чем ты занималась со времени летнего отдыха его величества?

Эрик и Виллем ошарашенно переглянулись.

— Только не рассказывай Линор, — пробормотал Виллем.

— Самые лучшие подарки спрятаны в маленьких свертках, — со знанием дела заявила темноволосая Марта. — Впрочем, — подмигнув Виллему, поспешно добавила она, — на мой вкус, большие свертки даже лучше.

Она провела пальцем по его сломанному носу, отчего вдоль спины у молодого человека прокатилась волна дрожи, и потянула Виллема в сторону крошечной палатки, рядом с которой они стояли.

— Заходи.

Когда Жуглет с Жанеттой оказались внутри и задернули полог, Жанетта, дружески чмокнув менестреля в щеку, устало опустилась на твердую тростниковую циновку.

— Слава богу, ты здесь, — сказала она. — Неделька выдалась та еще, и все из-за турнира. Эти гости, они просто словно с цепи сорвались. Мой цветок уже совсем общипали.

Жуглет, сидя на корточках возле небольшой жаровни, грел руки над огнем.

— Пахнет свежей древесиной, — заметил он.

Жанетта кивнула и, зевая, показала на стену.

— А она и есть новая. Кардинал устроил облаву, как раз сейчас, когда у нас от гостей нет отбоя, и все тут порушил. Видел палатки во дворе? Их можно сложить в одно мгновение. Ловко придумано, правда?

— Я скажу Конраду, чтобы остриг Павлу коготки. Так что, наше время до рассвета?

— Вся ночь! — Лицо Жанетты просияло. — Ты можешь себе это позволить, радость моя?

В руке Жуглета, словно по волшебству, возник украшенный драгоценными камнями браслет. В одно мгновение браслет перелетел через жаровню и приземлился в ладонь Жанетты.

— Вся ночь, до самого утра, — словно о каком-то немыслимом счастье, сказала Жанетта. — Наконец-то я высплюсь! Ты меня будешь грубо насиловать или станем нежничать?

— Сегодня, пожалуй, подойдет насилие, — отвечал Жуглет, палочкой вороша дымящиеся угли. — Я на этом прямо-таки настаиваю.

Жанетта, распростершись на циновке, спросила уже совсем сонно, с наслаждением потягиваясь:

— Что случилось?

Последовала долгая пауза.

— Жуглет, скажи правду, или я не смогу уснуть.

— Тот, высокий… из двоих, что пришли со мной, — по-прежнему не отрывая взгляда от огня, с огорчением заговорил наконец Жуглет.

— О, он красавчик! — Жанетта улыбнулась. — И к тому же по виду настоящий рыцарь. Надеюсь, когда он придет в следующий раз, я буду не такая усталая.

— Думаю, он не из тех, кто часто утешается с помощью шлюх.

— Жаль. Так что насчет него?

Еще одна пауза.

— Между нами возникло недоразумение, которое заставило его… насторожиться, — ответил наконец Жуглет таким тоном, словно вот-вот расплачется.