Месть Шарпа
Шрифт:
Эпилог
Пьер Дюко умер в крепостном рву, расстрелянный взводом солдат армии нового французского короля Людовика XVIII. По нему никто не плакал, даже рядовые расстрельной команды, втайне хранившие верность изгнанному императору. Дюко предал Наполеона, предал Францию, а потому был застрелен, как бешеный пёс, и похоронен, как самоубийца, в безымянной могиле за крепостным валом.
В Лондоне весть о расстреле Дюко лишила сна юного адъютанта принца-регента. На француза лорду Россендейлу было начхать, но его смерть знаменовала триумф Шарпа, который, полностью очистив своё доброе имя, мог со дня
— Он уехал из Парижа. Он и ещё двое выехали в Кале. — осенним утром сообщил Россендейл Джейн.
Джейн не нужно было уточнять, о ком идёт речь:
— Откуда ты знаешь?
— Вчера прибыл гонец из нашего посольства.
Джейн задрожала. Дождь за окном шторой серого тюля отгородил парк.
— И что теперь? — спросила Джейн, боясь услышать ответ.
Россендейл криво улыбнулся:
— Это называется «прогулка перед завтраком».
— Нет… нет, не надо.
— Надо-не надо, он пришлёт мне вызов, я выберу оружие, и вперёд — к барьеру. Вряд ли мне посчастливится выжить.
— Нет.
Джейн жаждала отговорить Джона от дуэли, но те доводы, что готовы были слететь с её языка, в своё время оказались бессильны убедить отказаться от дуэли с Бампфилдом Шарпа, и она беспомощно молчала.
— Фехтовальщик я никудышный. — вслух размышлял Россендейл, — Значит, остановлюсь на пистолетах и заработаю пулю.
— Так не дерись, Джон! — страстно воскликнула Джейн.
— Не драться — позор, любовь моя. Позор, от которого не отмыться.
— Тогда я пойду к нему! — с вызовом сказала она, — Буду валяться у него в ногах!
— В этом тоже нет чести. — показал головой Россендейл, думая, что за пренебрежение честью, даже в малом, рано или поздно приходится платить «прогулкой перед завтраком» сырым ненастным утром.
И любовники, не смея бежать, с трепетом ждали прибытия человека, что подъезжал к Кале.
Честь майора Шарпа и капитана Фредериксона же сияла ярко и незамаранно. Им были принесены извинения, их восстановили в чинах. Сидя в отдельном кабинете трактира в Кале перед тарелками, наполненными бараньими отбивными, яйцами, чесночной колбасой и чёрным хлебом, они строили планы на будущее.
— Вы сразу, конечно, в Лондон? — предположил Фредериксон, прихлёбывая кофе.
— В Лондон?
— Неоконченное дельце. — хищно пояснил капитан, — С неким адъютантом.
— Вы имеете в виду Россендейла? — лениво потянулся за кофейником Шарп, — Вышибить ему мозги, да?
— Не ёрничайте, Ричард. Россендейлу, кому же ещё. Я с удовольствием буду вашим секундантом, если вы окажете мне эту честь. Естественно, о дуэли не должна проведать ни единая живая душа, кроме участников. Нам с вами теперь надо думать о наших карьерах. Громкий поединок может их подпортить, — Фредериксон ухмыльнулся. Синяк с его лица почти сошёл, — Полагаю, дорсетская пастораль для вас более не предел мечтаний?
Шарп откинулся на спинку стула. За окном грузился пакетбот. Через два часа с отливом судно покинет гавань. Хочет ли Шарп отплыть на
— Джейн, да? — задумчиво спросил майор Фредериксона, — Что мне делать с Джейн?
— Для начала, выбить из неё дурь! А затем развестись. Не желаете её видеть, могу взять на себя роль Гермеса. [18] Выделите ей некоторое содержание, только не расщедривайтесь чересчур. Станет компаньонкой при богатой вдове или гувернанткой.
18
Одна из функций Гермеса — доносить волю Зевса до богов и людей. Прим. пер.
Или шлюхой, продолжил Шарп про себя, а вслух сказал:
— Вы очень любезны, Вильям.
Фредериксон вымакивал кусочком хлеба желток с тарелки:
— Так вы с грёзами о Дорсете расстались или нет?
— Ну, в жизни за городом есть много преимуществ.
— Чепуха, Шарп! Вы же слышали Веллингтона! Армия хочет загладить вину. Перед нами такие перспективы открываются, что дух захватывает! Будете полковником, самое малое!
— В мирное время?
Фредериксон поморщился:
— Наше благословенное отечество позаботится, чтоб оно недолго было мирным.
— Едва ли.
Герцог Веллингтон собирал вещи для поездки на Венский конгресс, затеянный как раз ради того, чтобы избежать новых войн. Благодарение Богу, герцог ещё не уехал, когда три стрелка со связанным Дюко ввалились в английское посольство в Париже. Французские власти негодовали из-за увезённого Кальве на Эльбу сокровища, неаполитанский посланник заявил официальный протест по поводу учинённого злодеями в форме на Вилла Лупиджи безобразия, да только Веллингтон и бровью не повёл. Наоборот, прегрешения мнимые и настоящие были стрелкам прощены. Вдобавок герцог твёрдо пообещал им повышение, хотя Шарп понятия не имел, как Носач намерен это провернуть в мирное-то время.
— Значит, плывём в Лондон. — оживлённо тараторил Фредериксон, — Вам дадут полк, а я, на правах старшего из майоров немедленно потребую у вас отпуск!
— Отпуск? Так скоро?
Капитан потупился:
— Вы же знаете, зачем мне отпуск. Ваш рухнувший брак отнюдь не подразумевает, что и у меня будет то же самое. Не будет! Повышение, капля наличных, новая форма… Королём приеду! Вам мадам Кастино, может, и не по нутру, а я в ней нахожу кучу достоинств. Даже то, что она вдова! Меньше иллюзий в отношении брака. Было бы великолепно убедить её перебраться в Англию, продать шато…
— Не выйдет. — перебил его Шарп.
— Продать шато? Почему? — нахмурился капитан.
Шарп тяжело вздохнул. Он надеялся, что пыл капитана в отношении Люсиль остынет в течение их путешествия. Напрасно. Настал час сказать то, что должно было сказать много недель назад. Настал час раз и навсегда оттолкнуть от себя друга.
— Я не еду в Англию. — произнёс Шарп, — Час назад Патрик выгрузил мои пожитки. Я не еду с вами, Вильям. Я остаюсь.
— В Кале? Не хочу вас обидеть, однако поступок, мягко говоря… — Фредериксон пытливо смотрел на Шарпа, — Вы не хотите возвращаться из-за Джейн? Из-за того, что над вами будут смеяться, де, рогоносец, и всё такое? Не глупите, Ричард. Пристрелите её хахаля, и ни одна собака не дерзнёт хихикнуть!