Месть старухи

Волошин Константин

Пахо встретил Миру осуждающим взглядом.

– Сеньорита, вы так долго задержались! Это неприлично. Простите, сеньор, – обратился он к сопровождающему подругу мужчине. – Моя госпожа так редко бывала на подобных праздниках, что её можно понять и простить.

Сеньор благосклонно посмотрел на негра. Улыбнулся, спросил:

– Ты не знаешь, когда может приехать дядя сеньориты Миры? Я бы охотно с ним познакомился.

– Это знает только Бог, сеньор. Он давно должен быть дома, но... мы сами в постоянном волнении и беспокойстве. Мира места себе не находит. Бедняжка! Она так его любит,

сеньор!

– Да, понимаю. Дороги у нас слишком опасны. А о море я говорить нечего. Одни пираты чего стоят! Житья от них нет!

Дома Ампара опять стала ворчать на Миру.

– Теперь жди неприятностей, сеньорита. Обязательно найдётся проходимец, готовый завладеть драгоценностями! Что теперь нам делать?

– Надо хорошенько их спрятать, Ампара, – предложил Пахо. – С этим шутки плохи. Я заведу хорошую собаку. Всё спокойнее будет.

***

В доме было тихо. Дождь монотонно шелестел в листве дерева. Открытые окна пропускали прохладный воздух, напоённый ароматами сырости и цветов в саду. Сверчки замолкли, и ничто не нарушала ночную тихую пору.

На жаркой постели крутилась Габриэла. Она уже долго не могла заснуть. Всё перебирала в памяти события последних дней. Не могла не признать, что Андрес де Руарте произвёл на неё впечатление. Понимала, что и она ему понравилась. Это было приятно.

Но другое известие совсем иначе подействовало на молодую женщину. Только к обеду она узнала, что эта смазливая девчонка Мира исчезла из того дома, где жила.

– Они ничего мне не сказали, сеньора, – отвечала хозяйка дома. – Рассчитались за жильё, погрузили вещи и уехали по дороге на Кагуасу. Я ещё прошла с их повозкой шагов двести. Очень они мне были приятны и добросовестно за всё платили. Никаких беспокойств.

– На Кагуасу... – Габриэла проговорила это и сейчас, в темноте. – Значит, она испугалась! Следовательно, Хуан многое ей успел поведать. Погоди, сестричка! Я ещё доберусь до тебя и там!

Женщина широко открыла глаза. Видеть она ничего не могла, но мысленно с чёткостью представляла себе лицо Миры. Едва заметные черты отца проглядывались с трудом, но она нисколько не сомневалась, что она её сестра. И какой же она будет красивой, когда подрастёт!

Зависть и ревность захлестнули Габриэлу. Она уже представляла, как Хуан целыми ночами ублажает эту девку. Мулатка! Как батюшка мог такое совершить? По-видимому, её мать была тоже очень красива. Хорошо бы разузнать про родню бабки этой Миры. Хуан говорил, что она из знатного благородного рода.

Мысли вернулись к Андресу. Она кисло улыбнулась. Подумала, что он мог бы стать отличной партией для неё. Богат, благороден, судя по внешнему виду. Почти красавец. И дядя, думается, благосклонно к нему отнёсся. Андрес! Он уже начал ухаживать за нею. Стоит попробовать. Тем более, что наши дела сильно пошатнулись благодаря Хуану и этой девке. Решено! Дам Андресу надежду!

Габриэлу это успокоило. Голова прояснилась. Думы приобрели спокойное направление, и вскоре она заснула под тихий шелест дождя.

И вот прошло больше полугода. Габриэла вернулась из поездки в родное

гнездо. Оно поразило женщину своим убогим видом. Куда делись роскошь, достаток и гордое благополучие семьи? Часть земель ушла за долги, оставалось не более четверти былого.

– Габи, – уже не первый раз говорил ей брат Рассио, – ты бы отлично поступила, выйдя замуж за этого дона Андреса де Руарте. Это поправило бы и наши семейные дела, не говоря уж о твоих собственных. Ты уже это решила для себя?

– Почти, Рассио. Не могу сказать, что сильно люблю его, но он мне нравится. Думаю, что для благополучия и элементарного счастья этого хватит. Вот только мама… Мама меня сильно беспокоит. Долго ли она протянет? А тут моя свадьба. Как-то не очень хорошо получается, Рассио.

– В нашем положении мы должны думать только о себе. Пока слухи о нашем разорении не дошли до столицы, ты должна соединиться с Андресом. Пришлёшь срок церемонии, и я приеду. Мы не должны показать своё положение, Габи!

Семейство де Руарте восприняло весть о сроках бракосочетания весьма положительно. Дон Висенте, глава семьи, уже договорился в соборе с епископом.

– Сын, должен заметить, что ты на пороге большого события и счастья. Габриэла очень выгодная партия. И очень привлекательная девушка. Немного меня смущает её пребывание у пиратов. Но тут уж ничего не поделаешь. Многие попадают к ним в лапы.

– Да, папа, – согласился Андрес, – я того же мнения. И полностью согласен с вами. Я люблю Габи и надеюсь на длительное счастье.

Громкая свадьба породила массу сплетен, пересудов и небылиц. Правда, некоторые из сплетен выглядели вполне обоснованными. Но спесивые испанцы в высшей степени наплевали на них. Их богатство перетягивало любые сплетни.

Рассио поспешил уехать в поместье, сославшись на неотложные деда и болезнь матери. О приглашении посетить их родовое гнездо он лишь вскользь и туманно намекнул. Думал, что его поняли, немного обиделись, но вида не подали, хотя и заподозрили нечто не очень приятное.

Габриэла проснулась рано. Ещё осталась привычка от её рабства в долине. Рядом посапывал Андрес. Его благородного вида лицо дышало силой, молодостью. А в голове у Габриэлы возникли воспоминания о бурных минутах любви с Хуаном. И пренебрежительная усмешка скривила губы Габриэлы.

Додумала с сожалением и горечью: «Красив, благороден, строен и высок! Но до Хуана ему далеко! Тут он ничем не блеснул».

Она предалась мечтам. Потом вдруг представила себя в роли матери, окружённой кучей детей. Молнией прорезало мозг рождение дочери-мулатки. Почувствовала, как побледнело её лицо. Кровь отхлынула, сердце учащённо забилось.

Вдруг пожалела, что не успела посмотреть на дочь. Даже не знала, как её назвали. И место её жительства не знала. И это чувство не то стыда, не то угрызений совести, но что-то очень неприятное нахлынуло и не отпускало.

Потом появился страх. Вдруг всё это обнаружится? Хотя никто не знал, кто она, из какой семьи и где живёт. «Но это при желании не так трудно узнать! Что тогда будет!» – думала Габриэла, косясь на спящего мужа. Он вызывал чувство лёгкого раздражения.

Словно что-то толкнуло Андреса. Он открыл глаза.