Месть трех поросят
Шрифт:
— Ну что ты, мамочка. Я с краешку расположусь.
Они еще немного поговорили, и Элька, прихватив мольберт, отправилась на «пленэр». То есть на Чертово болото. А следом за ней, прихватив Машку с медвежьей шкурой, отправились Димка с Федькой.
Углубившись по тропинке в лес, мальчишки надели на свинью медвежью шкуру, превратив таким образом хрюшку в мишку. Они уже хотели двинуться дальше, но тут впереди послышались шаги.
— Синичкина возвращается! — зашептал Молодцов. — Прячь Машку!
— Машка!
Понятливая свинья юркнула в густой кустарник. И затаилась там.
А на тропинке показалась… нет, не Элька. А высокая мужская фигура. Это был директор охотхозяйства Василий Тимофеевич Рябчиков. Но для мальчишек Рябчиков теперь прочно ассоциировался с одним-единственным словом — МАНЬЯК!
На плече у Рябчикова висело охотничье ружье. Двустволка.
При виде ружья ребята одновременно подумали о том, что для маньяка сейчас удобный момент их прикончить.
Кругом ни души. Снимай двустволку с плеча и из одного ствола — ба-бах! — по Димке, а из другого — ба-бах! — по Федьке.
Но Рябчиков, видимо, решил отложить убийство ребят до четверга.
— Привет, пацаны, — расплылся он в улыбке. — Гуляете?
— Ага, гуляем, — сипло подтвердили Димка с Федькой. (У того и другого от волнения сел голос.)
— Я тоже гуляю. Погодка великолепная.
— Ага, великолепная.
— В четверг на охоту идем?
— Ага, идём, — продолжали односложно отвечать мальчишки, переминаясь с ноги на ногу.
Вот черт! Когда же этот Рябчиков от них отстанет?
Но маньяк и не думал отставать.
— Слышите, как птички поют? — спросил он.
— Ага? слышим.
Птицы в лесу и впрямь заливались, кто во что горазд. И пели, и чирикали, и пощелкивали.
— О, это малиновка… — прислушивался Рябчиков, — а это соловушка… Фьюти-фьють, фьюти-фьють, — стал он подсвистывать соловью. — О, а это дятел стучит…
«Сам ты дятел!» — глядя на маньяка, думали ребята.
И тут в кустарнике раздался едва уловимый шорох. Но Рябчиков его услышал. Недаром же он получил медаль «Заслуженный охотник».
Маньяк вгляделся в кусты.
— Ух ты! — ахнул он, срывая с плеча ружье. — Медведь!
— Не стреляйте! — дико заорал Дураков. Но было уже поздно.
БА-БАХ — прогремел выстрел.
Машка, словно танк, ломанулась через заросли кустарника. БА-БАХ — пальнул Рябчиков из второго ствола.
Свинья припустила с утроенной скоростью.
— Маша! Маша! Стоять!.. — Федька кинулся следом за Машкой.
— Куда-а! Куда-а! — завопил Рябчиков. — Это же медведь! Он тебя задерёт!
— Это не медведь! — воскликнул Димка. — Это — свинья!
— Какая свинья?! — обалдел Рябчиков.
— Обыкновенная! Мы на нее медвежью шкуру нацепили.
Рябчиков еще больше обалдел:
— Зачем?!
— Да просто так! Играли!..
Сорвавшись с
— Федь-ка-а! — орал Молодцов. — Маш- ка-а!..
Ответа не было. Да и не могло быть, потому что хрюшка продолжала нестись по лесу как угорелая. А за ней, тоже как угорелый, несся Дураков.
Вскоре Машка с Федькой выскочили к Чертову болоту. Прямо к тому месту, где расположилась Элька Синичкина с мольбертом.
Увидев медведя, Синичкина пронзительно завизжала и от страха полезла в болото. Угодив прямиком в трясину. Трясина, естественно, стала ее засасывать.
— А-а!.. — в ужасе закричала Элька. — Ма-ма!.. Ма-а-мочка!..
Но мамочка была далеко. В Хлевном. Загорала там, лежа на раскладушке.
Зато Дураков был рядом. Не раздумывая ни секунды, он схватил длинную корягу и бросился на помощь Синичкиной.
— Держи, Элька! — протянул он ей второй конец коряги.
Синичкина судорожно уцепилась за корягу. Дураков начал вытаскивать девочку из зелено-бурой жижи. Трясина с неохотой отпускала свою добычу. Прошло, наверное, минут десять, прежде чем Федька с Элькой оказались на твердой почве, где их поджидала Машка.
Умная хрюшка сумела самостоятельно освободиться от медвежьей шкуры и теперь лежала на травке, отдыхая; побив мировой рекорд среди свиней в беге на длинные дистанции.
— Ой, свинья?! — округлились глаза у Синичкиной. — А мне показалось, что тут был медведь.
— Ты обозналась, Эля, — с умным видом сказал Дураков. — Приняла свинью за медведя.
Но Синичкиной было уже не до свиньи, она с благодарностью смотрела на Федьку.
— Спасибо тебе, Дураков, — произнесла Элька с чувством. — Ты спас мне жизнь.
Федька засмущался:
— Да ну, фигня.
— Нет, Дураков, для меня моя жизнь не фигня. Поэтому я должна тебя отблагодарить.
— Ничего ты не должна, — еще больше засмущался Федька.
— Нет, должна, — настаивала Синичкина.
— Ну хорошо, — сдался Дураков. — Должна так должна. А как ты собираешься меня благодарить?
— Девушка может отблагодарить парня только одним способом…
И не успел Федька даже глазом моргнуть, как Элька ЧМОК его в правую щеку. И тут же в левую — ЧМОК.
Дураков сразу и поплыл. Еще бы! Его ведь еще никогда в жизни девчонка не целовала.
Глупо улыбаясь, Федька сказал первое, что пришло ему в голову:
— Зашибись.
А Синичкина начала рассказывать о своих ощущениях:
— Так страшно было. Будто тебя за ноги схватили и тянут, тянут. Я себя ощущала Керри Роббинс.
— Кем-кем?
— Керри Роббинс. Героиней фильма «Болотные твари». Ее тоже в трясину засасывало.
— Точно! — вспомнил Федька. — Я смотрел этот фильм! Классный «ужастик»!