Месть троянского коня
Шрифт:
— Ты… ты понимаешь, что наделала?! — голос мужчины дрожал на высоких нотах. — Да ты же убила меня, убила!..
В конце галереи зашлепали чьи–то сандалии, и голоса тут же умолкли.
— О, светлая Гера! Да это же малютка Авлона! — возгласила фракийка Тония, преданная рабыня Андромахи. — Что ты тут делаешь, крошка?
— Я пришла за покрывалом для сестры. Она испачкала свое покрывало маслом, — отвечала девочка, слыша краем уха шорох внизу и понимая, что говорившие поспешно покидают дворик через нижнюю галерею, и она уже не узнает, кто это был, — Ты дашь мне покрывало покрасивее, Тония?
— Ну, само собою! Ишь ты, как запыхалась, птичка! Идем скорее. И тебе ведь еще бежать до стадиона.
—
Девочка была в ужасной досаде от того, что ей помешали. Наверное, она не дослушала самого главного. Впрочем, кое что она узнала: какая–то женщина сказала о чем–то важном Гектору. Но если это была тайна, то можно ли об этом спрашивать? Наверное, нельзя. А на что должны были разгневаться боги, и какими несчастьями грозила неизвестная женщина мужчине, который так испугался, услышав, что Гектор узнал о нем какую–то тайну? А может быть, не о нем?..
Когда маленькая амазонка вернулась на стадион, уже давно начались состязания в метании копий. Девочка устроилась рядом с сестрой, сразу накинувшей новое покрывало, и стала следить за метальщиками, хотя ей не давал покоя подслушанный разговор и трудно было думать о чем–то другом.
В метании копий состязались сначала человек сто, и трудно было предсказать чью–либо победу: война подготовила много отличных воинов. В первой части соревнования лучшими оказалось тридцать метальщиков. Но условия усложнились — вместо обычного легкого копья воины взялись за тяжелые, с удлиненным древком, и цели были поставлены куда дальше. Эней, редко доходивший здесь до конца состязаний, промазал два раза и ушел на свое место, досадуя, но сдерживая досаду: на первое место он и не рассчитывал, втайне надеясь, что не возьмет золотого венка и Гектор. Так оно и случилось. В последнем состязании «достать» цель, поставленную очень далеко, сумели только трое — Гектор, Деифоб и опытнейший воин Терей, прозванный за меткость: «Терей — живое копье». Из трех бросков Гектор попал точно в цель два раза, в третий раз его копье вонзилось на два пальца левее вбитого в землю столбика… Впервые остро и резко заболело правое плечо, отозвалась болью рана. Деифоб и Терей не промахнулись ни разу. Жрецы вкопали вместо столбика тонкую палку. И вновь оба героя попали в нее тяжелым копьем! Приам решил вручить венки с золотой нитью им обоим. Гектору достался венок с серебряной нитью, поскольку в таких видах состязаний отмечались и вторые места.
И вот глашатаи объявили кулачный бой.
В Трое этот вид состязаний был жестким и опасным. Поэтому герои не выходили сражаться нагими, в одних набедренных повязках. Перед боем они обматывали кулаки и предплечья широкими ремнями, надевали специальные кожаные нагрудники, а на головы — кожаные шлемы с мягкими подушками, защищавшими виски и лоб.
Дрались, как и борцы, по жребию. Наблюдая за этими боями, Ахилл сразу понял, что, в отличие от таких же боев у ахейцев, в Трое это искусство доведено до совершенства, и сила здесь далеко не самое главное. Бойцы подолгу не сближались, выискивая друг у друга слабые места, скакали друг перед другом, как молодые олени, выбирая момент для удара, вдруг сшибались, расходились, вновь налетали друг на друга, и могучие выпады обрушивались с такой скоростью, что за ними трудно было уследить.
Страшнее всех оказался бой Сарпедона с Деифобом. Отлупив друг друга так, что обоих шатало и по лицу того и другого текла кровь, воины сошлись вплотную и бились столь отчаянно, что в конце концов оба закачались и рухнули на колени. Но тут же почти одновременно встали и, хрипя, вновь полезли в драку.
— Остановите их! — крикнул, вскакивая, Гектор. — Жрецы, вы что, не видите — они же убивают друг друга!
Ударил гонг. Драчунов с трудом развели в стороны.
— До войны такой злости не было, — заметил Гектор. — Они еще не верят, что уже никого не надо убивать… Ну, кажется, мне снова достается Эней. Он здесь не всегда добирается до конца, но ему повезло. Вот теперь я его поколочу!
Казалось, он не ошибся. Тяжеловесный сын Анхиса едва успевал уворачиваться от сыпавшихся со всех сторон ударов. Ему было не успеть за стремительными движениями Гектора. Впрочем, помня о его сломанных ребрах, Гектор опасался бить в грудь, а голову героя защищал шлем, и бой затягивался. Ахилл видел, что его друг, отдавший состязаниям слишком много сил, начинает выдыхаться. Видел это и Эней и, не страдая, в отличие от соперника, чрезмерным благородством, в конце концов этим воспользовался. В какой–то миг Гектор не уследил за обманным движением Энея, неосторожно опустил руку, и страшной силы удар обрушился на его правую ключицу.
Короткий крик боли потонул в едином вопле всего стадиона. Гектор согнулся, схватившись обеими руками за шею, и рухнул, как подрезанный.
Андромаха, позабыв обо всем на свете, с воплем кинулась к мужу, закричала и вскочила Гекуба, поднялся со своего места Приам. Но всех опередил Ахилл, который одним прыжком оказался возле друга и, увидав его сведенное судорогой, перекошенное от боли лицо, вплотную подступил к Энею.
— Что ты сделал, негодяй?! Ты куда ударил?!
— Туда же, куда и ты, богоравный Ахилл! — отвечал Эней, пятясь от разъяренного базилевса и пытаясь скрыть невольный ужас за дерзостью. — Но ты ударил копьем, а я только кулаком!
— Ты сознательно бил в рану! Или ты хотел его убить?!
Ахилл замахнулся, и Эней отпрянул с совершенно не свойственной ему резвостью. Стадион, наблюдавший эту сцену, замер, оцепенев. Сзади к Ахиллу подскочил Одиссей и перехватил его руку.
— Что ты делаешь?! Опомнись!
Базилевс перевел дыхание и опустил сжатый кулак.
И в это время Гектор, собрав все силы, поднялся на ноги, отстранив кинувшихся к нему Андромаху и придворного врача Кея.
— Что вы все шумите? — спокойно спросил он — Что случилось? Я был слишком уверен в себе, вот и получил… Все было честно. Ахилл, прошу тебя, перестань, не то мой брат Эней подумает, что ты и в самом деле хотел его ударить.
И, низко наклонившись к другу, прошептал:
— Подставь мне плечо, быстрее! Я переоценил свои силы… Сам виноват.
Жрецы некоторое время совещались. Зрители шумели. Приам, подойдя к старшему сыну, спросил строго, но встревоженно:
— Что произошло, Гектор? Правила боя были нарушены?
— Нет, — твердо ответил герой, успевший немного прийти в себя. — Все было честно.
— Это так? — царь в упор смотрел на Ахилла.
— Я не до конца знаю ваши правила, мудрый Приам, — сказал Пелид. — Но, вероятно, все было, как должно.
Царь вручил Энею его венок, и стадион приветствовал победителя криками. Но голос сына Анхиса дрогнул, когда он, подняв руки, посмотрел по сторонам и выкликнул:
— Если кто–то может сразиться со мной в кулачном бою и победить, я жду!
Никто не отозвался, и он перевел дыхание.
Из серьезных соревнований оставалось метание диска. Гектор понимал, что должен отказаться от участия в нем. Он и отказался бы, если бы задира Эней, оправившись от смущения и испуга, не подзадорил его, возможно, даже не замечая, как сломлены силы соперника: