Месть за обман

Марченко Владимир Борисович

– Хоть сейчас. Не стану ждать осени. – Подошёл Сергей Крохин.

– Я узнал, будем ремонтировать парты. Только нам с тобой доверил Владимир Эрнстович. За неделю наведём порядок. Это пойдёт нам в зачёт, как практика. Сдадим переэкзаменовку и поедем на север, – сказал он. – Пошли в мастерскую. Ты знаешь, что именно он будет преподавать математику в нашем классе?

– Столько всего делали для школы, а их оставили, – удивлялась Овечкина. – Нона бросила их, как слепых котят. Плывите… Трусливая. Удобная позиция. Всего боится.

– Борьке,

который не учился весь год, выставили все тройки, а Ивану подмухлевали. Это вообще, – возмущалась Колесникова. Другие девушки молча выходили из класса, а в коридоре, сбившись в группы, уговаривались отправиться в кафе и отпраздновать окончание учебного года.

– Мы не расстаемся, – подошла Живкова Женя. – С Верунькой будем красить парты и шкафы. Не будем ждать осени. Машка и Нинка запаслись справками, поедут отдыхать. Анна оформляется в санаторий. У неё сердце пошаливает. Возьмите нас в путешествие.

– Женя, мы бы взяли, но это очень далеко и надолго. Поездом до Томска, а потом на пароходах, потом на плотах… – сочинял Крохин, – придётся есть одну рыбу и ягоду. Там такие комары, как воробьи…

– Пусть на плотах, пусть на собаках. Вы надежные люди. С вами – хоть куда. Вера, а ты?

Девочка с белыми волосами отвернулась, начала укладывать кофту в сумку. В это время звеньевая Орлова резко подошла к уголку класса, с ненавистью сорвала список звеньев и, глядя в сторону Ивана, начала его медленно рвать на ленты, потом на куски. С каким-то горделивым достоинством открыла окно и вышвырнула обрывки на улицу.

– Что ты делаешь? – удивилась Инна Овечкина.

– Всё прошло, – ответила та, и заторопилась из класса, опустив голову.

Неожиданно Женя запела: «Вот и стали мы на год взрослей, и пора настаёт. – Песню подхватили девушки, стоящие в коридоре, – Мы сегодня своих голубей отправляем в последний полёт…Пусть летят они летят и нигде не встречают преград».

Недружный класс пел дружно и слаженно.

Спаянные выскользнули на лестницу. У друзей приблизились сборы в дальний поход. Они нашли карту и вычертили маршрут. Иван купил компас, а Сергей сделал большие ножи, чтобы можно прорубать дорогу в густых зарослях. Иван хотел сказать, что вчера он сдал на три рубля бутылок и макулатуры. Теперь в кассе у них достаточно денег, чтобы купить билеты на поезд до Томска и обратно.. Вдруг они увидели Лёвку Брусилова. Тот торчал у стоящего рулона линолеума перед дверью актового зала и курил нагло и безбоязненно.

– Иван, на работу, когда пойдёшь, захвати две фотки на пропуск.

– Какие?

– Обычно – три на четыре. На мебельной фабрике пропускная система. Сэр, а ты тоже будешь упаковывать серванты? Ничего там не заработаете. Отец мне сказал. Он технологом. За Ивана попросили большие люди. – Поднял палец вверх Лёвка.

– Пойду, – сказал Крохин. – В июле. Освободимся…

– Уже вас сажают? – осклабился Лёвка и затушил окурок. – Пока. Шейте шаровары из

красного бархата, Спаянные одной целью. Грядут большие перемены. Скоро позвонят в колокол.

– По шее не хочешь? – загорячился Крохин.

– Я вас больше всех уважаю, не то, что эти маменькины трепачи. Рудин мог бы вступиться, но не захотел. Почему тебе контрольную не показали? Иди к директору, иди в районо. Разберись. Жалуйся в горком комсомола. Там наши люди. Страна советская, а не турецкая… Не бойся. Поможем. Я твою контрольную держу на контроле. Я им устрою. Из-за трёх слов тебя мурыжат. Будет и на нашей улице… – зло говорил Лёвка.

Таким он нравился друзьям. Считали его стилягой, пижоном, а он вроде нормальный.

Глава вторая.

Когда друзья вышли на улицу, Иван спросил:

– Тебе классная не предлагала поставить трояк по географии, но чтобы ты не учился в этой школе, документы забрал? …Мне предлагала. Пугала, что не аттестуют, что не смогу сдать переэкзаменовку, обязательно оставят на второй год.

– С одним предметом не оставят. Я – сдам географию, но учиться в этом гадюшнике не стану. Отец устраивает учеником токаря. Учиться пойду в вечернюю. Пошли вместе.

– Должен им доказать, что они не правы. Я – должен.

– А если не сдашь геометрию?

– Это ты говоришь? Знаешь мои знания. Мы с тобой готовились. С Дудневым.

– Для них неважно знаешь ты или нет. Директор, думаю, дал задание Рубацкой, чтобы тебя задолбать, и выкинуть из школы, – проговорил тихо Серёжа, оглядываясь. – Нас ждёт Стасик. Он вино купил. Говорит, сдал в ювелирторг старинные полтинники из отцовской коллекции. У меня рация одна готова…

– Не уходи. Мы снова придём на линейку в шароварах. Пусть побесятся. Чего они нам сделают? …Не боюсь. Пусть таскают. …Пойдём и мы возьмём бутылёк. Стаська опять кислятину возьмёт.

Дуднев сидел на лавочке у волейбольной площадки в окружении старшеклассников. О чём-то спорили. На крыльцо вышел Юра Волков, полез в карман курточки.

– Вот тебе подарок от мамы.

– Может быть, не стоит, – замялся Иван.

– Не бойся. Если отберут удостоверение, то оно к маме придёт. Она ничем не рискует. Вы проезжаете половину зарплаты. А теперь ты слесарь автопарка. Утром и вечером езди по нему. Если контроль будет.

– Спасибо. Дорогой подарок. В каком цеху я работаю?

– Уточню. Завтра скажу. Я тоже решил отрабатывать сейчас, а не осенью, – сказал Юра, намереваясь уходить.

– Подожди, – остановил его Сергей. – На вот. Иголками стреляет. …Любыми, но лучше от машинки. Вчера доделал. Бери. Знаю, где ты живёшь. …Для обороны. Фанеру пробивает с десяти метров. Бери. Я себе сделаю.

Волков взял небольшой пистолет, подержал отполированную пластмассовую рукоять. Покачал головой и возвратил самоделку.

– Сделай типа браунинга, но чтобы, как зажигалка. Я видел у одного.