Месть железного дворфа
Шрифт:
Но я не могу отсиживаться в тишине и комфорте Митрил-Халла, когда я все еще боюсь того, что мои товарищи могут быть там. Когда я слышу, все еще слышу, их крики о помощи, раздающиеся в моей голове. Повторяющийся кошмар везде следует за мной: мои дорогие друзья, неистово сражаясь, пробираются к нижним туннелям, все еще контролируемым дворфами. Но здешние места совершенно не подходят для хафлинга или человека. Один тупик за другим, одна засада за другой. Я представляю, как они отчаянно сражаются, а затем бегут обратно, туда,
Если я верю, что они все еще там — как я могу остаться за железными стенами?
Я не могу отрицать, что нам еще многое предстоит сделать в крепости. Мы должны найти способ прорвать оцепление и начать наступление на поверхности, иначе Серебряные Пустоши падут. Волна страданий накроет окружающие земли…
Нам так много надо сделать.
Несме пал.
Нам так много надо сделать.
Остальные дворфские цитадели полностью осаждены.
Нам так много надо сделать.
Одинокие дороги жизни, эти туннели, соединяющие Адбар, Фелбарр и Митрил-Халл, теперь находятся под постоянным давлением со стороны врагов.
Нам так много надо сделать.
И так много времени мы провели в мрачном молчании. Мы путешествовали в Цитадель Фелбарр и обратно. Много декад прошло с тех пор, как пропали Вульфгар и Реджис.
Они все еще там, в темных туннелях или прикованы к стене в темнице орков? Кричат ли они от боли и безысходности, моля друзей прийти на помощь? Или просят о смерти?
Или теперь они замолчали навсегда?
Все указывает на то, что они мертвы, но я видел слишком многое в своей жизни, чтобы просто принять эту истину. Я храню в душе надежду и знаю из своего жизненного опыта, что эта надежда не может быть ложной, основанной лишь на глупых эмоциях.
Но она все равно всего лишь надежда.
Они упали, скорее всего, на встречу смерти. Либо немедленной, либо в плену у орков. Даже если это не так и их падение сквозь стену привело моих товарищей в туннель, свободный от орков и дроу, которые часто посещают эту местность, слишком много декад прошли без новостей. Они не могут находиться в Подземье. При всех своих замечательных качествах, в этом темном месте и в это темное время — так мало шансов, что Вульфгар и Реджис могут быть живы.
И поэтому я держусь за эту соломинку, но в глубине своего сердца, я готовлюсь к худшему.
Как ни странно, но я смирился
Это самое большее, что мы можем просить сейчас. Все мы. Есть старая поговорка дроу — чаще всего я слышал её применительно к Матери Бэнр в дни моей юности: “qu’ella bondel”.
Это значит — подаренное время. Или лишнее время. Матрона мать была очень стара, старше, чем кто-либо другой, старше, чем какой-либо из известных дроу. Поэтому она должна была умереть много веков назад. За много веков до того, как Бренор опустил свой топор на её голову, но она жила на qu’ella bondel.
Мои друзья, вернувшиеся из магического леса Ируладона, заключив союз с Миликки, живут на qu’ella bondel. Они знают это, они все говорят об этом.
Поэтому, мы принимаем свою судьбу.
Если Вульфгар и Реджис не вернутся к нам, если они действительно погибли — и, как заверила меня Кэтти-бри, боги не станут снова вмешиваться в это — значит, так тому и быть.
На сердце у меня будет тяжело, но оно не разобьется. Нам всем был дан великий дар. Приветствуя друг друга снова, мы все знали, что делаем это лишь затем, чтобы попрощаться.
Но только…
Что бы я чувствовал теперь, если бы там, в туннелях, осталась Кэтти-бри?
— Дзирт До’Урден.
ГЛАВА 1. ГЕРЦОГ ТИАГО
Хартаск ворчал на каждом шагу, которые он был вынужден делать, пробираясь сквозь глубокие сугробы тяжелого, мокрого снега, раскинувшиеся везде вокруг него. Рядом с орком шествовал его дракон — Аурбанграс, который, казалось, упивался ощущениями, приносимыми холодной белой субстанцией, крутясь, словно играющий котенок. Для могучего ящера снег ознаменовал приход зимы, времени белых драконов с их ледяным дыханием.
Буря накрыла всю территорию Серебряных Пустошей, засыпав глубоким снегом земли вокруг цитадели Хартаск, города, ранее известного, как Сандабар. Она угнездилась в Долине Хранителя и Ледяной Долине, запирая двери подземных крепостей дворфов и блокируя людям выходы из их городов.
Но война за нетронутые, хорошо защищенные стены Сильверимуна тоже прекратилась.
Как прекратились и все марши в сторону Эверлунда. Хартаск хотел идти дальше, наплевав на бурю. И ледяные гиганты, которым не было дело до зимней стужи, были готовы для выступления.