Месть женщины
Шрифт:
Франческо вернулся через день под вечер. Маша была у Сью. Он встретил ее у входа в клинику. Когда они сели в такси, сказал:
— Сегодня обедаем в «Рише». С шампанским. И никаких возражений.
Она удивленно взглянула на него.
— Франческо, я… очень устала.
— Там спокойно. И прекрасная еда. Прошу тебя, Мария, проведи этот вечер со мной.
Она посмотрела на нее умоляюще.
— Хорошо, — сдалась она. — Вот только одета я совсем не для «Риша».
— Ты одета изумительно. Ты будешь там самой элегантной женщиной. Ах, Мария, я так скучал по тебе эти дни.
Он осторожно
— Сью шевелит пальцами левой руки. Доктор Лавель сказал…
— Бог с ней, со Сью, — вырвалось у Франческо. — Разумеется, я очень рад, — поспешил поправиться он, — но пусть сегодняшний вечер принадлежит нам двоим.
Он достал из нагрудного кармана маленькую коричневую коробочку и, откинув крышку, протянул на вытянутой ладони Маше.
— Мне? — удивилась она. — Франко, но ведь это стоит целое состояние.
На черной бархатной подушечке переливалась всеми цветами радуги бриллиантовая брошь — виноградная кисть.
— Ты стоишь в тысячу раз дороже. Нравится?
— Очень. — Маша осторожно взяла брошку и приколола к отвороту своей блузки из темно-синего шелка. Франческо показалось, будто в ее глазах блеснул радостный огонек.
— Спасибо, милый, — сказала она и поцеловала мужа в щеку. — Но только я не заслужила… — Она вздохнула и попыталась улыбнуться. — Я рада, что ты вернулся. Мне было очень одиноко. И Сью тоже по тебе скучала. Франческо, ты больше не бросишь нас?
Он накрыл ее ладонь своей и слегка сжал.
— Тебя я не брошу никогда. Можешь не сомневаться. Понимаешь, мне предложили очень выгодную работу. Это связано с краткосрочными поездками. Но я всегда буду возвращаться к тебе.
— Ты заедешь завтра к Сью? — спросила она, повернувшись к нему.
— Черт! — вырвалось у Франческо, но он тут же взял себя в руки. — Конечно, — сказал он. — Но всего на пять минут. У меня дела.
Лючия поселилась в небольшом отеле на улице Святых Отцов. Она была очень голодна с дороги и, забросив в номер саквояж и сумку, отправилась в brasserie[25], где заказала кружку deme-blonde[26], картофельный салат и friture[27].
Все сложилось как нельзя лучше — удалось остановиться в недорогом отеле неподалеку от клиники, откуда звонил Франко, к тому же ей было известно, где они с Марией остановились. Надо же: проезжая по улице Жакоб, она случайно увидела Марию, выходившую из дверей какого-то отеля. Название его она не разглядела, но неподалеку на той же стороне улицы есть роскошный мебельный магазин. Теперь нужно спокойно, не суетясь, составить план действий. Как говорят военные, определить стратегию и тактику. У Марии очень печальное лицо. Бедная девочка. Она наверняка чувствует, что ее муж связался с нехорошими людьми, но у нее не осталось сил противостоять обстоятельствам. Но ничего, у нее, Лючии, сил хватит на двоих или даже на троих.
Она заказала еще кружку пива и порцию crabe mexicaine[28]. Ее мучил зверский голод. Последнее время она просыпалась и засыпала с чувством голода.
Итак, первым делом необходимо изменить внешность. Покрасить волосы или купить светлый парик, приобрести темные очки в массивной оправе. И надеть что-нибудь кричаще-пестрое — ведь дома она ходила исключительно в одежде пастельных тонов. Не забыть красить губы яркой помадой. Словом, делать все то, чего она никогда
Счастье, что она немного говорит по-французски — в этом городе английский не просто отказываются понимать, а еще и смотрят на говорящего на нем с плохо скрытым презрением. Ну а с итальянским вообще лучше не соваться — чуть ли не смеются в глаза. Конечно, была бы она привлекательней внешне и хотя бы чуточку худее, тогда все было бы иначе. Французы очень неравнодушны к женскому полу. Увы, ее можно назвать женщиной лишь с большой натяжкой.
Лючия вздохнула и принялась за crabe mexicaine. Покончив с едой, спросила у барменши, миловидной улыбающейся малайки, где тут поблизости магазин женской одежды, белья и косметики. Разумеется, не слишком дорогой.
Малайка объяснила на ломаном английском, поблагодарила широкой улыбкой за чаевые и пригласила заходить еще. Лючия, вытерев лицо и руки ароматической салфеткой, нетвердой походкой направилась к выходу — в Париже, как выяснилось, варили очень вкусное и крепкое пиво.
Она вернулась к себе в отель через два с половиной часа, волоча два полиэтиленовых мешка. Скинув на пороге туфли — не привыкла она столько ходить, а такси в этом сумасшедшем городе стоит бешеные деньги, — завалилась на постель. Продавщица магазина долго и терпеливо измеряла ее сантиметром, несколько раз бегала в подсобное помещение и наконец принесла необходимые вещи. Demi-corset[29] нашелся лишь черного цвета. Море искусственных кружев и атласных рюшек. Да и стоил он будь здоров — целых пятьсот сорок франков. За такие деньги можно несколько раз сытно пообедать в приличном ресторане.
Превозмогая усталость, Лючия поднялась с кровати и стала вынимать покупки.
Она без особого труда втиснулась в этот demi-corset, однако застегнуть молнию на животе оказалось не простым делом. Лючия изо всех сил втягивала живот, тщетно пытаясь довести до верха пластмассовую застежку молнии.
Наконец, когда закружилась голова и перед глазами поплыли малиновые круги, ей удалось это сделать. Она стояла, довольная, перед узким высоким зеркалом, в котором с трудом умещалась ее массивная, словно сошедшая с древнегерманской гравюры, фигура. Совсем даже неплохо. Лючия провела по губам помадой (отвратительный до тошнотиков вкус гнилого апельсина!), нацепила на макушку жесткий, как собачий хвост, парик соломенного цвета. И, повалившись спиной на кровать, громко рассмеялась, дрыгая ногами.
В дверь кто-то постучал.
— Si[30], — машинально сказала Лючия. Она привыкла реагировать на стук к ней в дверь именно этим словом — в доме Грамито-Риччи было принято только так, а не иначе.
Подняв голову, она увидела на пороге молодого человека — худого, черноволосого, с большими влажными глазами.
Она раскрыла от удивления рот и попыталась встать, но, почувствовав, как расходится на груди молния, отказалась от этой затеи.
Молодой человек смотрел на Лючию изумленными глазами.