Месть. Все включено
Шрифт:
Украинский направился к джипу, стараясь скрыть волнение. Его мало интересовало тело Планшетова, которое, если конечно верить Протасову, они рисковали обнаружить внутри. Украинский подозвал своих людей:
– Осмотрите машину.
Следующие пять минут тянулись для него, как вечность.
– Ничего, Сергей Михайлович.
Он знал, что Протасов враль. Он знал, что вся его болтовня про сумку – яйца выеденного не стоит. Более того, он знал, что уже никогда ее не найдет. Можно было не ездить на Десну. Не тратить время, которого всегда в обрез. Закусив губу, Украинский сам заглянул в машину. По полу салона перекатывалась
– Еще раз посмотрите, – приказал Украинский, для очистки совести. Торба стоял рядом, посматривая на шефа исподтишка. Когда запищал телефон, майор машинально положил ладонь на трубку. Однако, на этот раз, звонили не ему. Кто-то хотел поговорить с Украинским.
Путь к дороге занял у Андрея не менее получаса. И не мудрено – он дал хороший крюк, подобравшись к машинам со стороны скал. Высунув голову из кювета, Бандура, как и предполагал, разглядел двоих бандитов. Рыжий спокойно покуривал, взгромоздившись на левое крыло «Бимера». В салоне микроавтобуса дремал водитель.
– Итак, на счет три, – прошептал Андрей, чувствуя знакомую пустоту в животе и мелкую вибрацию коленей. – Раз, бляха… два… – Он весь подобрался. – Три.
Икра правой ноги разогнулась пружиной, выбрасывая далеко вперед. Рыжий негромко вскрикнул и выронил изо рта сигарету. Водитель микроавтобуса обернулся на этот вскрик и выпущенная Андреем пуля ударила его точно в левый висок, прошила голову, снесла правую лобную долю и ударилась в лобовое стекло. Стекло лопнуло, как колба с гремучим газом.
«Рука!» — это было не слово, это была вспышка боли, на мгновение оглушившей его. Рана от пули Ногая не была смертельной. Но, и не безделицей, естественно, тоже. Если бы Рыжий не растерялся, то наверняка бы пристрелил Бандуру. По счастью, он остался сидеть, громко пукнув и позабыв о нагане, заткнутом за ремень брюк.
– Оружие на землю! – завопил Андрей и Рыжий отбросил револьвер, словно тот был раскален докрасна. – А теперь живо в машину, сука!
Поскольку Рыжий медлил, Бандура хватил его пистолетом по черепу. Рыжий жалобно замычал. В это мгновение прогремел выстрел. Ощущение проткнувшей уже пострадавшее плечо сосульки заставило Андрея с воплем повалиться на колени. Падение спасло ему жизнь. Вторая пуля лишь оцарапала кожу на черепе, улетев к морю. Бандура упал на бок, рыча. Вместо сосульки в ране теперь была раскаленная спица, это было еще хуже.
Лежа на асфальте, он, наконец, разглядел третьего бандита, очевидно, отлучившегося по большой нужде. Бандит выскочил из зарослей, одной рукой целясь в Андрея, а другой, поддерживая брюки. Бандура надавил спусковой крючок, пуля поразила третьего в живот. Он упал, как сноп соломы. И исчез из поля зрения, наверное, скатился в овраг.
Пока Бандура стрелял, Рыжий нагнулся за револьвером. Андрей увидел это из-под машины и выстрелил, надеясь, что попадет Рыжему в ногу или в руку. В следующее мгновение бывший вертухай вращался на спине, хватаясь за изувеченную щиколотку и вопя благим матом.
Отбросив бесполезную теперь «Беретту», Андрей за шиворот поволок вертухая к машине. – Живо внутрь, падло, а то я тебе еще и яйца отстрелю!
Затолкав Рыжего в салон, Андрей подобрал револьвер и устроился за рулем «БМВ». Только теперь он посмотрел в сторону пансионата, чтобы убедиться:
– Где ключи, сука? – страшным голосом осведомился Андрей, прекрасно понимая, что счет идет на секунды. – И, не размахиваясь, ударил Рыжего наганом по губам.
– В бардачке, наверное! – Рыжий схватился за рот. – Не бей, пожалуйста! Я кровью истекаю!
– Если врешь, то в последний раз, – пообещал Андрей. Он хотел перебросить наган из правой руки в левую, но вовремя сообразил, что она выведена из строя. – Смотри сам! – приказал он. – И, без фокусов. Застрелю.
Он наблюдал, как трусятся руки Рыжего, исследующие на ощупь отделение для перчаток.
– Нога! – стонал Рыжий.
– Ну, – поторопил Бандура.
– Пусто, – хрипло сказал Рыжий, и сглотнул. Бардачок был чист, как хранилище банка после визита медвежатника. Ствол нагана, покачнувшись, уткнулся Рыжему в ногу.
– Погоди, погоди! – зачастил Рыжий. – Они, кажется, у меня в кармане. Сейчас достану! Погоди!
– Поздно, – выдохнул Андрей. Его палец придавил собачку спускового крючка. Барабан провернулся со щелчком, подставив капсюль патрона жалу бойка. Револьвер рявкнул, изрыгнув пламя, опалившее ткань на колене Рыжего. Рыжий заорал, как сирена.
– Ай! Ай! Что ж ты, мать твою, делаешь?! Ах, больно! Ай! Ай!
– Ключи, гнида! – поторопил Андрей.
Рыжий вытащил из кармана связку ключей, украшенных фирменным брелком «БМВ». Его ладони трусились, как под током.
– Что ж ты делаешь? – завывал он. – Ноги.
– Засохни, гурон. Еще какой финт выкинешь, пожалеешь, что на свет появился!
Рыжий, похоже, уже жалел, быстро теряя кровь.
– Я умираю, твою мать! Ты мне артерию прострелил!
Переднее сидение было забрызгано кровью. Рыжий извивался, тяжело дыша. Салон, перетянутый светлой кожей, теперь напоминал бойню. Андрей вставил ключ в замок. Двигатель взревел, Бандура отпустил сцепление, и машина сорвалась с места, как ракета-носитель на Байконуре. Приблизившиеся на расстояние выстрела спортсмены открыли ураганный огонь, но пули только протыкали небо и плющились о вековые крымские скалы. Когда вы управляете любым, мало-мальски исправным «БМВ», сетовать на приемистость не приходится. Андрей наступил на педаль, торчащую у «БМВ» из пола, как подберезовик изо мха. Из-под задних колес повалил дым. Разбрасывая гравий и виляя кормой, машина понеслась по дороге.
– Ушел, гнида! – хором орали спортсмены. Вскоре они обнаружили тела погибших товарищей, и завопили еще громче. Буня, в отчаянии рвал волосы. Потом потянулся к рации, докладывать об успехах Витрякову.
– Леня?! Он ушел! Выскользнул, падло, понимаешь, сам не пойму, как. Еще и бэху Вацлава Збигневовича угнал! Надо дорогу перекрывать!
Выслушав обещание Витрякова вступить с ним в интимные отношения, Буня утер пот, сунул рацию в карман и вызверился на мечущихся в растерянности спортсменов: