Месть
Шрифт:
Пламя перекинулось на деревья. Казалось, его ничто не может остановить. Влажные ветки горели, как хворост. Пожар шел к Дунтарину, и вскоре от деревни осталось лишь пепелище.
Четверо пережили эту ночь: Гидеон, Ийсеуль, Фиггис и Гверис. Никто из них так и не понял, как им удалось освободить друг друга. Очнулись они лишь после того, как Гидеон бережно поднял Фиггиса, а карлик погладил его по щеке.
«Так было нужно, дружок», – произнес он, заметив, что Гидеон дрожит.
Мальчик ничего не ответил. Он нес Фиггиса, и по его щекам катились слезы. За ними шла Ийсеуль с Гверисом на руках.
Тор наконец-то отдышался. Он чувствовал себя так, словно только что получил под дых... от кого-то очень и очень сильного.
–Во имя Света... – Саксен склонился над ним. – Что это было?
«Все в порядке?» – подхватил Клут. Сокол был не на шутку встревожен.
«Думаю, да», – Тор осторожно приподнялся и заговорил в слух – в жизни не видел ничего более жуткого. Похоже, это Гидеон. Я слышал, как он меня звал: «Отец!» А потом... это даже связью разумов не назвать. Мне показалось, что мы стали единым целым. Вы... вы это видели?
Саксен покачал головой.
– Я ничего не видел. Мы спокойно шли, а потом ты вдруг упал на четвереньки и застонал так, словно задыхаешься. Спроси Клута: может быть, он что-то заметил?
«Вообще ничего, – признался сокол. – Я случайно взглянул вниз и увидел, что ты лежишь на земле». Тор посмотрел на Саксена и покачал головой.
– Нет, он не видел. Как и ты. А свет? Такой яркий, что глазам больно?
– Луна как светила, так и светит. Думаю, кроме тебя, никто ничего не видел. И не мог увидеть.
– Саксен! – Тор порывисто схватил клука за руку. – Все это время я ожидал, что встречу детей лет пяти-шести. Моим детям не может быть больше. Но этот мальчик, который воззвал ко мне... который назвал меня отцом... мой сын... Он, конечно, не юноша, но уже не ребенок!
Тебе просто показалось, Тор. Все случилось так внезапно... Наверно, ты испугался, когда увидел... Кстати, ты так и не рассказал, что там было. Ну да ладно. Знаешь, как говорят? У страха глаза велики.
– Нет, ты не понимаешь, – Тор поднялся и прошелся взад и вперед. – У него уже голос ломается. Мой сын вырос.
– Ты сам себя слышишь? Такого просто быть не может. Ребенок... Подожди-подожди. Ты сказал «дети». У тебя же только сын!
«Во имя Света...» – тихо простонал Клут. Тор покосился на Саксена и внезапно почувствовал себя виноватым. Он так и не сказал другу всей правды.
– Давай немного передохнем, Саксен. Мне нужно тебе кое-что объяснить.
Они сели у обочины и достали хлеб и сыр, которые прихватили с собой. Не то чтобы кто-то из путников проголодался. Просто обоим надо было занять руки и набить рот, пока Тор подбирал слова.
Клут тоже решил перекусить и отправился на охоту: ночью из нор выбирались мелкие зверьки, и упускать такой случай было просто грешно. Сокол радостно пощелкивал клювом, предвкушая пир. Он улетал, предоставив Тору самому выбираться из ямы, в которую тот угодил.
Тор сглотнул. Дальше тянуть нет смысла.
– Саксен... ты помнишь, когда родился Гидеон, мы все плакали? И вдруг обитатели Сердца Лесов разом бросились врассыпную, словно чего-то испугались?
– Да. Помнится, я велел тебе оставаться с Элиссой, а сам отправился искать
– Все верно, – кивнул Тор. – А пока тебя не было, я помог Соррели принять еще одного ребенка. Девочку... сестру Гидеона.
Саксен был так потрясен, что даже не попытался этого скрыть. Кусок хлеба, который он жевал, попал ему не в то горло. Клук поперхнулся и сплюнул.
– А Элисса не знает?
Тор грустно покачал головой и посмотрел другу в глаза.
– Ты ублюдок, – Саксен вскочил и прошелся взад и вперед. – Мало того, что ты соврал Элиссе, будто ее сын мертв, хотя он до сих пор жив и здоров. Ты не сказал, что у нее есть дочь! Сердца у тебя нет, Торкин Гинт.
Следовало ожидать... Тор не перебивал Саксена, пока тот не выпустил всю злость.
– Саксен, – произнес он наконец. – Успокойся и выслушай меня. Прошу тебя. Элисса была при смерти. Единственное что могло спасти ее и детей – моя ложь. Детей я передал Соррели – кстати, это она настояла, чтобы я ничего не рассказывал Элиссе. И тогда это было весьма разумно. Соррель объяснила, что у меня нет другого способа защитить их. Они же для меня дороже всего на свете!
Саксен что-то проворчал себе под нос. Похоже, этих доводов будет недостаточно.
– И что?
– Я отправился назад – где-то через день или около того.
Я не мог жить с этим... с тем, что оставил Элиссу чуть живой и передал своих новорожденных детей женщине, которую едва знаю.
Он перевел дух. Боль и вина тех дней нахлынули на него с новой силой.
– Как бы то ни было, я вернулся в Сердце Лесов, но никого не нашел. Никого и ничего! Я не только про Элиссу и детей, Саксен. Все выглядело так, словно там никто никогда не жил. Лес стер все следы. Подозреваю, Дармуд Корил сделал это нарочно. Потом меня схватили. Я был потрясен, когда увидел, что Элисса тоже попала в лапы Готу. С тех пор она не сказала мне ни слова. В Тал мы ехали вместе, но между нами как будто стена выросла. По прибытии, как ты помнишь, меня посадили в темницу, а Элиссу отдали на попечение королевы Найрии. Думаю, ей не разрешали меня навещать, так что я ничего не мог ей рассказать. И связь разумов было не установить. Мы были отрезаны друг от друга. Даже во время суда я мог разве что посмотреть на нее. А потом... ну, ты сам знаешь. Саксен, ты меня слушаешь, дружище?.. Сам видишь: даже если бы я хотел ей что-то объяснить, случая не было. Как ты думаешь, что сейчас случилось? Я призвал детей в Таллинор, вот что. Им пришло время узнать, кто их родители, встретиться со мной, со своей матерью... Им нужно исполнить свое предназначение... если таковое есть.
Тор стиснул голову ладонями. Муки совести были невыносимы. Он молча смотрел, как Клут опускается на ветку и чистит клюв. Наконец, Саксен нарушил тягостное молчание.
– Хорошо поужинал, Клут?
«Чудесно! – Клут похлопал крыльями, понимая, что клук его не слышит. – Как дела, Тор?»
«Теперь он знает все».
«Хорошо, так и должно быть. Нам еще понадобится его помощь», – деловито ответил сокол.
– Проклятье! – Саксен перестал любоваться птицей и снова повернулся к Тору. – И где твои дети были все это время? Скажешь, что понятия не имеешь? Ни за что не поверю.