Месть
Шрифт:
Усадив Адель, мы с Эймсом на минутку отошли. Я сказал ему, что за нами следят. Он ответил, что заметил это.
Кабинку мы выбрали удачно: из окна была видна стоянка и «Бьюик». Двигатель не работал, но никто не выходил. Эймс кивнул мне, давая понять, что присмотрит за машиной. Стекла ее были затемнены.
Я позвонил и отправился объяснить Адели, что мы собираемся делать. Рыбный суп уже ждал меня, рядом стояла корзинка крекеров. Адель ела чили вместе с бургером, запивая коктейлем. Большого удовольствия
– Какую машину водит твой отец?
– спросил я, кроша крекеры в суп.
– Дуайт водит тягач, - ответила она.
– Легковой машины у него нет.
– Дуайт?
– переспросил я.
– Я всегда называла его Дуайт, - сказала она с полным ртом.
– Поскольку я была... до того, как он от нас ушел, когда я была маленькая, и сейчас.
Я решил оставить эту тему и спросил:
– А какая машина у Пираннеса?
Она перестала жевать и посмотрела в окно на стоянку. Она и впрямь была сообразительная девочка.
– Большая, черная, - сказала она.
– Кажется, «Линкольн» или что-то похожее.
– А у Тилли?
Она положила свой бургер. На губе у нее был кетчуп.
– А что такое?
– спросила она.
– Меры предосторожности, - ответил я.
– Если кто-нибудь из них собирается появиться, я хотел бы знать об этом как можно раньше.
– А вы знаете Тилли?
– Я говорил с ним вчера вечером.
Адель кивнула, опять откусила от бургера и посмотрела на Эймса, который показал на свою верхнюю губу, а потом на ее. Девочка поняла и вытерла рот салфеткой.
– У Тилли голубая японская машина с черным брезентовым верхом. С виду он как откидной, но на самом деле нет. Уже не новая, он купил ее с рук. Но выглядит хорошо, он ее часто моет. Тилли не из богатых дельцов.
– Он ладит с твоим отцом?
– спросил я, приступая к своей похлебке.
– Думаю, да, - сказала она.
– Знаете что? Мне сейчас не очень хочется говорить и думать.
Я понимающе кивнул и сказал:
– Тогда ты можешь слушать. Я только что звонил Салли Поровски.
Адель положила руки на стол и стала похожа на загнанную в угол кошку. Было видно, что ей очень хочется вскочить и убежать, но она прекрасно понимала, что сейчас это невозможно.
– Я сообщил ей, что нашел тебя, - сказал я.
– Она знает о твоем отце, о Пираннесе. Я не стал говорить ей о Спилце, чтобы не усложнять ей жизнь. Если ты захочешь, можешь рассказать.
– Моя мать умерла?
– спросила она, явно что-то обдумывая.
– Да, - сказал я.
– Тогда мне не надо убегать. Я могу жить с отцом.
– Адель, - сказал я.
– Твой отец - гнусный растлитель малолетних. Он посягал на тебя. Он избил меня. Он продал тебя сутенеру и, возможно, убил твою мать.
– Что значит
– сказала она.
– Вы хотите сказать - он поимел меня?
– Это так?
Она посмотрела на меня и на Эймса как хитрая кошка.
– Да что вы!
– Она покачала головой.
– Он очень хорошо ко мне относится.
– Он продал тебя, - повторил я.
К нам подошла официантка и спросила:
– Что-нибудь еще?
– Пирог, - сказал Эймс.
– С яблоками, если свежий. Если нет, ничего не надо.
Мы с Аделью смотрели друг другу в глаза. Официантка не знала, что происходит, и знать не хотела. Она вышла из кабинки.
– Я не говорила, что он это сделал, - сказала Адель, играя в игру «кто первый моргнет».
– Мне сказал Тилли.
Она опять покачала головой.
– Вы можете себе представить, чтобы Тилли сказал это копу, или судье, или социальному работнику? Думаете, ему кто-нибудь поверит?
Я понял, что продолжать не имеет смысла. Лучше было оставить это Салли. Я вспомнил случай в Чикаго, когда черный наркоторговец, молодой человек несколькими годами старше Ад ели, получил шесть ударов ножом в живот. Я пришел к нему в реанимацию. Он умирал и знал это. Полицейский, который пришел со мной, спросил у мальчишки, кто его зарезал. Он ответил, что это сделал его лучший друг, его партнер по работе на улице, но подтвердить свое заявление под присягой отказался. «Мы с ним всегда были вместе, - сказал он.
– Он был мне как брат. До того, как это случилось, он всегда хорошо относился ко мне».
Официантка вернулась с яблочным пирогом для Эймса.
– Достаточно свежий?
– Пойдет, - ответил он, протягивая руку за вилкой.
– Я очень рада, - сказала официантка и удалилась, положив наш чек на стол.
Адель снова начала есть, опустив глаза. Она либо усиленно думала, либо очень старалась не думать.
Эймс толкнул меня локтем. Я посмотрел на него, и он кивнул на окно.
Дверь «Бьюика» открылась.
Из него стал вылезать мужчина, и я узнал его. Это был мой ангел-хранитель, низкий плотный человек еще более плешивый, чем я. Тот, который спас меня от жестоких побоев, если не от чего-то похуже.
В нашу сторону он не смотрел, и мы с Эймсом успели отвернуться прежде, чем оказались в поле его зрения.
– Что это вы?
– Адель выглянула в окно.
– Ты видела когда-нибудь этого человека?
– спросил я, продолжая есть.
– Того, что закрывает синий «Бьюик»?
– Нет, - ответила Адель.
– Подождите. Он не собирается прийти сюда за мной, или...
– Не собирается. Но лучше поостеречься.
– Параноики сраные!
– Я попросил бы тебя выбирать выражения в моем присутствии, - сказал Эймс.