Местный обычай. Путь разведчика

Ли Шарон

— Она просила меня, — сказал он, не скрывая от собеседника своей растерянности, — она просила меня беречь ее меланти.

— Вот как? — теперь уже изумленно моргал Даав. — Традиционным… образом?

— Мы разговаривали на земном, — медленно проговорил Эр Том. — Вчера вечером, когда я пришел, чтобы проводить ее на вечернюю трапезу. Мы собирались выйти из ее апартаментов, когда она внезапно остановилась и посмотрела на меня… открыв свою душу. И она сказала: «Не дай мне сделать ошибки…»

— И ты принял на себя такую обузу?

— С радостью.

Это было признанием, которого я жаждал — и которого она мне не давала, хотя, конечно, между нами было достаточно много другого… — Он замолчал, широко раскрыв глаза. — Это было очевидно, — упрямо заявил он. — Тут не могло быть ошибки.

— И тем не менее, — отозвался Даав, — леди сказала — совершенно ясно, уверяю тебя! — что намерена показать тебе сухие глаза, когда для нее наступит время заканчивать визит и возвращаться на Университет.

— Нет. — У Эр Тома сорвался голос. Он прочистил горло и повторил отрицание: — Нет. Она не может…

Даав нахмурился.

— Ты хочешь лишить взрослого человека права на собственную необходимость?

— Нет, конечно! Только здесь должна быть какая-то ошибка, какой-то нюанс, которого я не заметил. Энн — человек чести. Просить о заботе спутника жизни, а в следующую минуту говорить о вручении нубиата — это не ее обычай. Что-то было не так. Что-то…

— А что, если, — мягко прервал его Даав, ненавидя себя за то, что вынужден предположить, — леди просила не о заботе спутника жизни, а о заботе родича?

— Родича? — На лице Эр Тома появилось полное недоумение. — Я Энн не родич.

— Тем не менее ее сын принят Кланом Корвал, — пробормотал Даав. — Это могло заставить ее считать себя… в какой-то мере в родстве… с тобой.

К Эр Тому пришло яркое воспоминание о том, как его тело сплеталось с телом Энн, какими были их поцелуи, как ее лицо пылало желанием… Он поднял взгляд.

— Я не верю, что она могла считать нечто подобное.

— Ха!

Губы Даава изогнулись — и тут же сжались ровно.

— Тогда другой вариант. Прими во внимание, что я чту ее способности в высоком лиадийском. Однако ты сам сказал, что ее владение порой оказывается недостаточным. А что, если ее понимание обычаев так же не точно? А что, если она считает, что гостья Дома может обратиться с такой просьбой к сыну Дома?

Он повел плечами.

— Она уже совершила одну погрешность против обычая, не так ли? — Он встретился с упрямым взглядом брата. — В отношении именования ребенка?

— Да, — вынужден был признать Эр Том спустя секунду. — Но нет никаких…

Он замолчал и судорожно вздохнул.

— Я попытаюсь добиться полной ясности, — медленно проговорил он, — и показать Энн…

Он замолчал, и на его лице появилась тревога.

— Возможно ли, что Делм… допустит союз спутников жизни между мной и Энн Дэвис?

— Делм…

Даав встал со своего кресла, сделал два шага в сторону письменного стола и своего брата — и остановился, раскинув руки с открытыми ладонями, показывая, что ничего не скрывает.

—

Делм скорее всего попросит тебя подумать, что эта история уже тебе принесла, — ровным голосом произнес он. — Вероятно, он попросит тебя подумать о гневе твоего Тоделма, отказывающегося Увидеть твоего ребенка. Она готова устроить тебе такую выволочку, каких свет еще ни видывал! Делм может попросить тебя заметить, какие конфликты принесли твои действия всему Клану.

Он тихо вздохнул и встретился взглядом с братом.

— Скорее всего Делм спросит тебя, брат, нельзя ли с большей выгодой использовать другую валюту, а земную леди отпустить к ее необходимостям.

Эр Том молча ждал, широко распахнув глаза.

— Делм вполне может попросить, — заключил Даав с возможной мягкостью, — чтобы ты отказался от этой леди.

— А!

Эр Том закрыл глаза и остался сидеть боком на столе, упираясь одной ногой в покрытый ковром пол и положив неподвижную руку на спину Релчина.

— Со всем почтением к Делму, — пробормотал он спустя некоторое время на низком лиадийском, так что Даав понял, что пока Делм благополучно исключен из разговора, — будет ли дозволено… напомнить о многолетних попытках изгнать эту леди из памяти?

Он открыл глаза, ярко блестевшие от слез.

— И каким бы успехом ни увенчались эти усилия, она определенно осталась в сердце. — Он повел плечами, почти содрогаясь. — Делму не нужно напоминать мне о… преданности долгу… за исключением одного этого вопроса. Отказаться от нее — это значит сейчас же, немедленно отправляться в Солсинтру и поручать себя заботам Целителей.

«И просить, чтобы Энн Дэвис вырвали не только из его воспоминаний, но и из повседневных мыслей, — подумал Даав, справившись с собственным содроганием. — В каковой просьбе Целители определенно откажут».

Однако если бы Энн Дэвис улетела в соответствии с высказанным ею намерением, Целители легко согласились бы смягчить то горе, которое Эр Том будет испытывать из-за расставания.

Даав смотрел в лицо брата, видя его боль, ощущая его смятение и жажду.

«Это нехорошо, — предостерег он себя, хотя заранее знал, что не станет слушать собственного предостережения. — Ты подводишь его к провалу. Ты кладешь приманку в капкан, который навяжет ему забвение того, о чем ему больше всего хотелось бы помнить…»

— Даав?

Он вздрогнул, шагнул вперед и заключил брата в объятия. Прижавшись щекой к его теплым ярким волосам, он закрыл глаза и разрешил себе на секунду представить, что они снова стали мальчишками, и ничто не грозит испортить их отношения. Они были единым разумом в двух телах, и ни один не был выше другого. Ни один из них не владел темной властью, имея возможность единым словом изменить другого, необратимо и навсегда…

— Предлагаю пари, — прошептал Даав, не обращая внимания на то, что у него дрожит голос. Это не имело значения. Эр Том ухватится за наживку. Должен ухватиться. Даав сделал шаг назад и встретился глазами с братом.