Место битвы – Италия?!
Шрифт:
«ТУ ПИР ДОКОНЧАША ХРАБРIИ РУСИЧИ: СВАТЫ ПОПОИША, А САМИ ПОЛЕГОША ЗА ЗЕМЛЮ РУСКУЮ»
Эта фраза всеми понимается практически одинаково, за исключением одного слова – «сватов». Кого следует понимать под этим словом? Это либо половцы, т. к. дочь Кончака была помолвлена с сыном Игоря, и тогда Игорь приходился «сватом» Кончаку. Но в таком случае самих половцев нельзя считать «сватами», к тому же эта помолвка произойдёт как минимум через год после битвы, при этом самого Игоря даже не спросят. Либо это часть русской дружины, которая вырвалась из каяловской мышеловки благодаря самоотверженности Игоревых полков. Возможно, это были куряне, которые подчинялись Всеволоду и которых как раз можно смело называть сватами, т. к. родственных связей между курянами и киевлянами было намного больше, чем с половцами.
«НИЧИТЬ ТРАВА ЖАЛОЩАМИ, А ДРЕВО СТУГОЮ КЪ ЗЕМЛИ ПРЕКЛОНИЛОСЬ»
Эту метафору, вероятно, следует понимать следующим образом: «Не жалит трава своими колючими жалами», т. е. павшему воину она уже не сможет причинить боль, и, даже имея острые жала, она не станет его колоть и резать. Природа в данном случае на стороне русичей, она скорбит по убитым воинам вместе с колючей травой и деревом, которое с печалью (с тугою) к земле преклонилось. В конце «Слова» это выражение повторяется в
«УНЫША ЦВЕТЫ ЖАЛОБОЮ И ДЕРЕВО СЪ ТУГОЮ КЪ ЗЕМЛЕ ПРИКЛОНИЛОСЬ».
Трава в этой метафоре заменена на цветы, и её следует понимать так: «Увяли цветы от жалости (словно на них попали материнские слёзы) и дерево вместе с цветами склонилось к земле в знак скорби по унесённому рекой князю Ростиславу». Природа в ней разделяет безмерное материнское горе и вместе с ней оплакивает её любимого сыночка, который утонул в коварной и непредсказуемой реке Стугне.
«ВСТАЛА ОБИДА ВЪ СИЛАХЪ ДАЖЬ-БОЖА ВНУКА. ВСТУПИЛЪ ДЕВОЮ НА ЗЕМЛЮ ТРОЯНЮ, ВЪСПЛЕСКАЛА ЛЕБЕДИНЫМИ КРЫЛЫ НА СИНЕМЪ МОРЕ У ДОНА ПЛЕЩУЧИ, УБУДИ ЖИРНЯ ВРЕМЕНА».
Это одно их тёмных мест в «Слове». В этом четверостишии собрано множество спорных слов и понятий. Судя по контексту, «Дажь-Божа внук» – это половцы, бывшие в то время язычниками или иноверцами. Обида же отождествляется в этом отрывке с бедою, с той самой, которая «пасла» Игоря «птице подобная», в самом начале похода вместе с волками, орлами и лисами.
«Земля Троянья» – у большинства исследователей ассоциируется с южной частью Руси, что маловероятно, т. к. это земля римского кесаря Траяна и к Киевской Руси она не имеет никакого отношения (рис. 11). Такая грандиозная битва на реке Каяле не могла на тот момент не остаться неотмеченной в других русских погодных записях. Отголоски этого сражения дошли до нас в Ипатьевской, в Лаврентьевской летописях и в других источниках. Смысл событий представлен в них в сильно изменённом и тенденциозном виде, первоначальный текст был явно переработан позднейшими редакторами и апокрифистами, но внимательно анализируя их, кое за что можно зацепиться. Например, при описании битвы упоминается некое безымянное озеро, от которого в ходе сражения были оттеснены русские полки, в результате чего люди и кони были лишены питьевой воды. Поэтому «в плаче Ярославны», в обращении к Солнцу, княжна просит его спрятать свои жаркие лучи, убрать их в колчаны: «в поле безводне жаждею имь, лучи съпряже тугою имъ тулии затче».
Рис. 11. Предположительное место сражения – «На речке на Каяле, у Дона Великого»
А сама битва завершилась в своеобразном треугольнике, стороны которого ограничивались рекой По (Эридан), побережьем Адриатического моря с вышеназванным озером (недалеко от современного итальянского города Комаккьо в провинции Эмилия-Романья) и рекой Рено (Каялой), как раз на конце поля половецкого. Поэтому обида… и вступила девою в этом месте на землю Троянью, т. е. дева с лебедиными крыльями сравнивается здесь с бедой, которая, стоя на берегу Адриатического моря, у Дона (По) недалеко от места, где трагически завершилась битва; своими сильными крыльями, брызгаясь водой, словно неразумное дитя, резвясь и плескаясь, как бы играючи, невзначай, даже не заметив этого, утопила (убуди) славные, безмятежные времена. Таким образом, получается, что «земля Троянья» – это бывший округ в одной из центральных римских провинций, в котором некогда властвовал будущий император Траян. Вот эта земля и стала через несколько сот лет, в результате славянского завоевания севера Италии, удельным Тмутараканским княжеством. Ко времени же похода князя Игоря, в силу ряда обстоятельств это княжество отложилось (отошло) от своей метрополии со столицей в Киеве и с переменным успехом стремится к политической и экономической самостоятельности. В те времена, когда отец Игоря Святослав был молодым, энергичным и сильным, у этого княжества было стремление, но не было возможности отделиться от далёкой метрополии. Когда же Игорь потерпел сокрушительное поражение, такая возможность у них появилась. При этом половцы мечтают расквитаться за старые обиды и компенсировать материальные потери, путем собирания дани «по беле [81] со двора» и наложения контрибуции, а также взимания выкупа за родовитых русских пленников, которые удерживались у них в качестве заложников.
81
Бела – спорное понятие, по расчётам В. Л. Янина «бела» равнялась четырём кунам. Имеются данные, по которым куна равнялась 18 беличьим шкуркам (Янин В. Л. Берестяные грамоты и проблема происхождения новгородской денежной системы 15 века. Л., 1970. Т.3. С. 168–169). «Бела» в «Русскую правду» не попала, а из упоминаний в источниках ясно лишь то, что она ценилась значительно дороже белки. Но если исходить из того, что половцы пришли на Русь с запада и назначали дань в своих денежных единицах, то под «белей» следует понимать такое понятие, как обол. «Обол» – серебряная монета, находившаяся в обороте в западной части, бывшей Римской империи, в переводе с греческого означающая «вертел». Обол употреблялся и как единица веса (как вес = 0,33 части золотника) и как единица стоимости (диобол, триобол, пентобол и т. д.). О каком номинале в нашем случае идёт речь, вычислить и понять пока трудно, возможно, это серебряная монета в 4.5 обола = 2.89 грамма серебра и эквивалентная примерно одной куне (Анохин В. А. Монетное дело Херсонеса // Гл. каталог античных и Средневековых монет. Киев, 1977. С. 142. № 121). «Кунами» называли на Руси западные динарии (от римского «кованый»), и «куница» получила название от монеты, а не наоборот. При этом римский динарий I–III вв. весил 3.41 гр. серебра.
Вот при таких обстоятельствах Киевская Русь в одночасье навсегда лишилась своей богатой, яркой и переливающейся жемчужины – Тмутараканского княжества, которое встарь с таким большим трудом завоевали наши далёкие предки. И после этого всё как обрезало, жизнь в стране круто изменилась, а истина утонула в реке забвения.
«ЗА НИМЪ КЛИКНУ КАРНА И ЖЛЯ, ПО СКОЧИ ПО РУСКОЙ ЗЕМЛИ, СМАГУ МЫЧЮЧИ ВЪ ПЛАМЯНЕ РОЗЕ»
Первые издатели полагали, что Карна и Жля – имена половецких ханов, впрочем, как и Сеурим, по их мнению, тоже был хан. В советское время большинство исследователей считало, что это имена не собственные, а нарицательные, символически обобщающие образы печали и скорби,
«А ВЪСТОНА БО, БРАТИЕ, КIЕВЪ ТУГОЮ, А ЧЕРНИГОВЪ НАПАСТЬМИ; ТОСКА РАЗЛIЯСЯ ПО РУСКОЙ ЗЕМЛИ; …»
В своем произведении Автор постоянно обращается к своим великородным слушателям словом «братья». Это давний демократический обычай, возникший ещё в первых христианских общинах, – именовать всех единоверцев друзьями и братьями. И в самой первой строчке «Слова»: «Не лепо ли ны бяшеть, братья» и после зачина: «Почнем, братие, повесть сию», затем: «Уже бо, братие, невеселая година встала…», и в этом абзаце также: «А встона, бо братье, Киев тугою, а Чернигов напастьми», обращение «братья» относится именно к слушателям «Слова». Хотя в некоторых переводах под словом «братья» в этой строке понимаются «родные братья», которые якобы остались в Киеве и стонут по своим убитым родственникам. В Киеве по ним стонут матери, жены и сестры, а все дядья и братья там, на Каяле. Поэтому перевод этой строчки выглядит следующим образом: «И стон был великий, братья, в Киеве печаль необъятная, а в Чернигове проклинают половцев». Весь русский народ от мала до велика скорбит по своим погибшим родичам.
«УСОБИЦА КНЯЗЕМЪ НА ПОГАНЫЯ ПОГЫБЕ, РЕКОСТА БО БРАТЬ БРАТУ: СЕ МОЁ, А ТО МОЕ ЖЕ; …, А ПОГАНИИ СЪ ВСЕХЪ СТРАНЪ ПРИХОЖДАХУ СЪ ПОБЕДАМИ НА ЗЕМЛЮ РУСКУЮ»
Деля между собой ещё не до конца завоёванный удел, скорее всего старший брат дал понять младшему, что вся завоёванная ими земля будет принадлежать только ему одному и его потомкам. И аргументами в том споре, разлучившем братьев, который собственно и привёл к поражению на реке Каяле, служили несущественные доводы. Эти мелочные препирательства выдавались обоими братьями за важные, за великие, которые якобы не вызывают ни у кого сомнения. В этом абзаце Автор прямо говорит, почему стало возможным такое, что враги осмелились совершать набеги на русские земли. Усобица между братьями, разобщённость в действиях, гордыня, жадность, высокомерие, подозрительность и недоверие друг к другу – вот главные причины внешней агрессии. Князья сами на себя крамолу сковали, враги тут ни причём, они всегда были, есть и будут. Они, как ненасытные шакалы, сидят и ждут – как только ослабла земля Русская, тут же со всех сторон набрасываются и «емляху дань по беле со двора». (Совсем свежий пример подобной ситуации – это постперестроечный период в нашей стране.) Так кто же те князья, которые говорят друг другу: «Се мое, а то мое же»?
«ТIИ БО ДВА ХРАБРЫЯ СВЯТОСЛАВЛИЧА, ИГОРЬ И ВСЕВОЛОДЪ УЖЕ ЛЖУ УБУДИ, КОТОРУЮ ТО БЯШЕ УСЫПИЛЪ ОТЕЦЪ ИХ СВЯТОСЛАВЬ ГРОЗНЫЙ ВЕЛИКЫЙ КIЕВСКЫЙ»
Автор «Слова» прямо называет имена князей, ответственных за поражение, которые в будущем станут державными властителями и соправителями в Киевской Руси, при этом не боясь возможных репрессий с их стороны. Он открыто упрекает их в том, что именно из-за их усобицы на Русь свалилась такая страшная беда. И сразу приводит им в пример их отца Святослава «Грозного», который в свое время усыпил похожую распрю, с помощью своих сильных полков и воронёных мечей притрепал половцев. Грозой могучей прошёлся по их владениям. Наступил на землю половецкую, притоптал холмы и яруги [82] (горы), взмутил реки и озёра, иссушил потоки и болота. А поганого Кобяку, как вихрь унёс (выторже) из лукоморья (Венецианской лагуны) от великих железных полков половецких». Вероятно, во время решающей битвы Святослава с половцами произошёл заранее спланированный рейд, ставший неожиданным для врага, когда молниеносный прорыв части русской дружины (гридни) к шатру, где находилась ставка Кобяки, сыграл решающую роль. Кобяка был захвачен в плен, после чего половцы, лишившись предводителя, были полностью дезорганизованы и разбиты.
82
Яруги – в этом понятии проступает Русь дохристианская, языческая. Слово «яруг» является видоизменённым именем божества – Ярило. Ему поклонялись на высоких холмах и возвышенных местах. Примеров из топонимики можно привести множество: Яранск, Ярино, Яровое, Яренск, Яруновка. Т. е. яруги можно смело сопоставить с горами, и этот отрывок сразу приобретает более пафосный характер, нежели в традиционном понимании, как овраг.
«…И ПАДЕСЯ КОБЯКЪ [83] В ГРАДЕ КIЕВЕ, В ГРИДНИЦЕ [84] СВЯТЪСЛАВЛИ»
С пленённым Кобякой в столице, конечно, не церемонились, скорее всего, ему дали достойно умереть с оружием в руках в равном поединке во время очередной тренировки гридни, и он не был отравлен или зарезан, как свинья.
«ТУ НЕМЦЫ И ВЕНЕДИЦИ*, ТУ ГРЕЦИ И МОРАВА* ПОЮТЪ СЛАВУ СВЯТОСЛАВЛЮ КАЮТЬ КНЯЗЯ ИГОРЯ…»
83
Кобяка, Кобяк – волшебник, знахарь (Этимологический словарь русских фамилий). Но наиболее вероятно, что это прозвище происходит от тюрк. kopek, kopak (собака), слова, встречающегося во многих тюркских языках в одном и том же значении с небольшими отклонениями: в ногайском и каракалпакском языках – «небольшая собака», а в огузских – «большая собака» (Баскаков Н. А. Русские фамилии тюркского происхождения. М.: Наука, 1979. С. 17, 92).
84
Гридница – место постоянной дислокации в мирное время княжеских охранников на территории великокняжеского терема, а не княжеская «едальня». Это было место для тренировок самых элитных княжеских воинов – т. е. гридни. Их ни в коем случае нельзя называть телохранителями князя в современном понимании этого слова. Великий князь не был «телом» и всегда мог постоять за себя в любой ситуации потому, что сам был одним из лучших бойцов. Охрана же полагалась ему только по статусу.