Место для радуги

Гаспачо Максим

Я все схватывал на лету и через несколько месяцев научился писать простенькие программки. Самая первая из них была такая — при включении компьютера на черном экране появлялась и застывала надпись «Протрите экран, я вас плохо вижу». Рано утром отец включил компьютер и, увидев эту надпись, начал доверчиво протирать монитор всеми тряпками. Это, конечно, но помогло, и тогда он позвонил Диме. Тот всполошился: «Николай Петрович, это вирус! Ничего не трогайте, я сейчас приеду», и примчался с другого конца города. Конечно, Дима сразу разобрался, что это на самом деле никакой не вирус, а моя шалость. Как программист, он оценил работу девятилетнего мальчишки на «пять», но все равно был очень не доволен, что ему пришлось ехать сюда в пять утра лишь для того, чтобы нажать на пробел (всего-то и требовалось). Помню, что я был очень сильно наказан.

Чем

больше я погружался в компьютер, тем меньше меня интересовало все остальное. Я перестал гулять с ребятами из школы и забросил все наши детские увлечения, сидя с утра до вечера перед монитором. Когда компьютер был занят, я смотрел по телевизору кино, которое отец беспрерывно записывал в обеих комнатах. Это были самые разнообразные фильмы — от детских мультиков до кровавых боевиков. Все это впитывалось в мое сознание.

У меня была подзорная труба. Иногда я сидел на окошке и смотрел в неё на мир. Вечерами мне нравилось разглядывать луну. Глядя на неё в подзорную трубу, я видел кружочки, которые принимал за кратеры. Мне всегда казалось, что там — на луне — кто-то живет.

Помню, как однажды отец дал мне книгу «Мастер и Маргарита» и настоял на том, чтобы я прочитал её. «Это расширит твой кругозор», — говорил он. Я начал читать. Мне было не понятно, в чем её смысл и почему отец так восхищается этой книгой. Он постоянно приводил из неё цитаты, говоря: «Воланд сказал бы так», или «Воланд ответил бы эдак». В конце концов, я дочитал её и с радостью вернул отцу. Мне хотелось, чтобы он поскорее отстал от меня с этой книгой. Больше всего мне нравилось заниматься компьютером. Я просил отца, чтобы он подарил мне компьютер для занятий, но он не торопился это делать.

Однажды вечером, когда я перед сном лежал в своей кровати, ко мне в гости пришел дружелюбный голос, который спросил, хочу ли я, чтобы у меня был свой компьютер. Того, кто со мной говорил, не было видно, но я понимал, что он где-то здесь, где-то рядом. Этот голос предложил мне компьютер, а взамен попросил душу после смерти.

Я не знал, что такое душа. Мне очень хотелось, чтобы у меня был свой компьютер. Голос был дружелюбным, чем-то похожий на голос матери. Я написал на бумажке, что согласен и положил её под матрац — так попросил сделать этот голос. Почему я это сделал? Потому что, мне стало интересно, правда это или обман. Я не знал, хорошо это или плохо. Я не знал, кто такой «дьявол» (так он представился) и какова его роль в этом мире, а что такое душа, я вообще не имел представления. Мне этого никто не объяснял. Засыпал я в предвкушении, что с утра открою глаза, а в комнате на столе будет стоять новенький компьютер. Я верил, что это произойдет именно так. Но — никакого компьютера с утра ни на столе, ни во всей квартире не оказалось. Все было как обычно — гул записывающих магнитофонов, голоса курьеров из прихожей, треск матричного принтера из отцовской комнаты. Я заглянул под матрац. Бумажка была на месте, никто её не забрал. Помню, я тогда подумал, что голос меня обманул и что вообще нет никакого дьявола. В скором времени я забыл про этот случай.

Хоть у меня и не появилось своего компьютера, о котором я так мечтал, зато в школе, в которой я учился, в скором времени открылся компьютерный класс. Появился предмет «информатика», по которому я стал отличником. Когда все дети видели компьютер впервые в жизни, я уже умел составлять алгоритмы и писать несложные программы. Дима Миронов научил меня основам программирования и отдал в мое распоряжение исходный код своих программ.

— Этого тебе будет достаточно, чтобы обучаться самостоятельно, — сказал он.

— Вы меня больше не будете учить? — спросил я.

— Я улетаю за границу, — ответил он. — Ты всему научишься, у тебя талант.

Школа

Раньше мы были подключены к «матрице» штекерами, которые были вмонтированы в наши тела.

Теперь соединение идет через Bluetooth.

Дима Миронов улетел. Отец говорил, что он улетел в Бразилию. Некоторое время я учился сам, но вскоре подружился со школьным учителем информатики Виктором Борисовичем. Часто я оставался в его кабинете после уроков. Когда отец узнал о моей дружбе со школьным преподавателем, он предложил Виктору Борисовичу после школы обучать

меня на дому. Виктор Борисович охотно согласился и принес мне один из школьных компьютеров (не знаю, как он его списал из класса). Это был почти такой же, как у отца «динозавр» из первых IBM PC, но только с черно-белым монитором. Я очень обрадовался — какой-никакой, а все-таки компьютер. Теперь я мог заниматься все свободное время.

Помню, я тогда мечтал сделать самообучающуюся программу, наподобие исскуственного интеллекта, которая будет всё знать. Это программа должна была стать верным помощником человека во всех сферах жизни. В своих детских мечтах я представлял, что в будущем у меня будет своя огромная фирма по разработке программ. Это будет высокое здание — не меньше, чем офис компании Microsoft, каким я его видел на картинках. Но меня не интересовали деньги — мне было интересно именно создавать что-то такое, что будет приносить пользу.

Братья видели, как я безотрывно сижу за компьютером, но у них это не вызывало такого интереса. Они предпочитали проводить свое время перед телевизором, погрузившись в мультфильмы Уолта Диснея.

Одно из запомнившихся событий того времени — как нашу квартиру ограбили. Бизнес отца процветал и приносил огромные доходы. В тот день я собирался в школу. На моих ногах были новые кроссовки, купленные накануне в магазине импортной одежды. В те времена вещи из-за границы только-только начали появляться и сильно отличались от продукции отечественного производителя. Таких кроссовок в нашем классе ни у кого не было, и я представлял, как моя одноклассница Иришка посмотрит на меня в этих кроссах. Помню, в те годы я часто думал о ней по дороге в школу, а на уроках тайком поглядывал на неё со своей парты.

И вот, с утра, в новых кроссовках, с рюкзачком за спиной, я открываю дверь, а за дверью стоят взрослые дядьки, которые, оттолкнув меня, резко вламываются в квартиру. Самый крупный из них, который командовал, был в натянутой на голову шапке с прорезанными дырками для глаз, с автоматом. Он говорил без акцента. Остальные трое были кавказцы, с пистолетами. Они положили и связали отца в комнате, мать связали в коридоре. Меня, мальчишку-подростка, тоже зачем-то связали и положили напротив отца. Все происходило очень быстро. Всех связав, они начали поспешно отключать видеомагнитофоны и выносить их из квартиры. Помню, как они били лежащего отца ногами и спрашивали, где спрятаны деньги и золото. Помню, как мать в коридоре панически кричала, чтобы брали все, что хотят, только не трогали детей. Помню, как один из кавказцев показал на меня другому пистолетом и сказал: «Этого в конце прикончим». Страшно не было. Я лежал и думал о том, что выстрел из пистолета — это быстро и не больно. Двое братьев, лежа в своих детских кроватках в другой комнате, вряд ли вообще понимали, что происходит. Интересно, что испытывает годовалый ребенок, когда, проснувшись от шума, он видит в комнате не маму с папой, а незнакомых дяденек в черном, с оружием в руках, которые с проводами вырывают аппаратуру и поспешно выносят её куда-то. Наверное, глядя на это чистыми глазами, ребенок думает, что большие дяденьки так играют.

Грабители не успели вынести все подчистую. В какой-то момент, один из них обратил внимание, что в коридоре есть еще одна дверь, и выбил её ногой. Это была комната соседки. Соседка лежала в кровати с мужчиной, оба делали вид, что спят. Рядом с кроватью стоял телефон. Видимо, ребятушки испугались, что соседка успела позвонить в милицию, потому что стали резко сворачивать свое мероприятие.

— Уходим, уходим, — прокричал один из них.

Те, кто орудовал в комнате, где лежали отец и я, вырвали из аппаратурной стойки ещё несколько видеомагнитофонов и, перед тем как выбежать вон, достали какой-то баллон и открыли его. Оттуда повалил едкий дым. Это был слезоточивый газ. Прокричав какие-то угрозы, грабители растворились. Меня никто не «прикончил». Отец лежал молча. Мать в коридоре кричала истошным голосом соседке, чтобы та звонила в милицию. Соседка что-то неразборчиво ей отвечала. Из другой комнаты раздался детский плач. Было слышно, как мать развязалась и побежала в квартиру этажом ниже, чтобы оттуда звонить. Возможно, был перерезан телефонный провод. У меня были связаны только руки. Я поднялся на ноги, прошел на кухню, исхитрился связанными за спиной руками достать из стола кухонный нож и перерезать им веревки. Слезоточивый газ был не таким уж и сильным. По крайней мере, видеть я мог. С ножом я вернулся в комнату.