Место, где все заканчивается

Грановский Антон

Петя взял со стола бутылку и быстро поставил ее на пол, поближе к себе.

– Не сдавайся, – сказал Петя, глядя Корсаку в глаза. – Мужчина д-должен быть сильным! Он должен быть воином!

– Воином я бы себя не назвал, – сказал Глеб.

– Вижу, – усмехнулся Давыдов и поправил очки. – Единственная в-война, которую ты сейчас ведешь, – это война с трезвостью. Но давай поговорим о главном. Зачем ты меня п-позвал? Что я д-должен делать?

– Будь рядом со мной, – просто ответил Глеб.

Петя приподнял рыжие брови:

– И

все?

Глеб кивнул:

– Пока да.

– А п-потом?

– Жизнь покажет.

– Темнишь, – хмуро проговорил Давыдов.

– Темню, – согласился Корсак. – Но так надо. Ты уж мне поверь. – Он оттянул рукав и глянул на циферблат наручных часов: – Нам пора.

– Куда именно?

– На игру, – ответил Глеб. – Сегодня мне предстоит сорвать большой куш.

Давыдов недобро блеснул глазами:

– Ты снова стал играть?

– Только сегодня. И не играть, а выигрывать.

Петя нахмурился и покачал головой:

– Мне это не н-нравится!

– Мне тоже, – сказал Глеб. – Но я хочу, чтобы во время игры ты был рядом. Сделаешь это ради меня?

– Конечно. Но…

– И без всяких вопросов.

Петя несколько секунд разглядывал Глеба, как некую диковину, и наконец вздохнул:

– Хорошо. Но если я пойму, что ты в-валяешь дурака, я поступлю так, как считаю нужным. Идет?

– Идет, – кивнул Глеб. – А теперь – прости, мне нужно одеться.

3

Комната, где проходила игра, была очень просторной и чрезвычайно дорого обставленной. Игральный стол красного дерева, столешница обтянута зеленым сукном. Вдоль стен – книжные стеллажи, тоже красного дерева. Под ногами – красный шерстяной ковер. Стены комнаты (или, скорее, зала) украшали изысканные гравюры и картины.

Среди игроков, собравшихся за столом, Глеб не увидел ни одного знакомого. Впрочем, его это не смутило. Скользнув по их лицам, он сразу понял, что противники они несерьезные, хотя и выглядят солидно. Да и сама игра никак не тянула на Большую Игру.

Несмотря на это, Глеб почувствовал приятное волнение. Он давно не держал в руках карт и ощутил себя грешником, сбежавшим из монастыря во время строгого поста, чтобы набить желудок мясом и сластями.

Максим Коновалов, сын одного из самых богатых людей Москвы, пришел на игру не один. За его спиной в коричневом кожаном кресле сидел телохранитель. Квадратный подбородок, серый костюм, короткая стрижка – все как полагается.

Выглядел Коновалов довольно-таки необычно. Высокий, широкоплечий, с бычьей шеей и широким лицом, он скорее походил на прилично одетого вышибалу, чем на сынка-мажора. Каштановые волосы коротко острижены и всклокочены. Темно-зеленые глаза смотрели из-под хмурых бровей подозрительно и как-то угрюмо.

Рядом с Коноваловым сидел его приятель – белобрысый светлоглазый очкарик Артур Лацис. Человек, как шепнули Глебу, без определенных

занятий, прилично одетый, раскованный и спокойный. Вокруг таких парней, как Максим Коновалов, постоянно кружились «рыбки-прилипалы», и, судя по всему, Артур Лацис был одной из таких «рыбок».

Одет Лацис был почти так же дорого, как Коновалов. Жидкие светлые волосы его были тщательно зачесаны набок, а на носу красовались очки в тонкой золотой оправе, придававшие его худому лицу выражение интеллигентного спокойствия.

Игра длилась уже больше часа. Максу Коновалову не везло. Его приятелю Артуру Лацису – тоже. Не так сильно, как Коновалову, но оба были в минусе и оба это переживали. Мажор Коновалов откровенно злился, интеллигентный Лацис хмурил светлые брови и напряженно глядел в свои карты.

После очередного круга Глеб поднялся из-за стола:

– Прошу прощения, господа, мне нужно ненадолго отлучиться.

Он направился к туалетам. Петя Давыдов, сидевший в кожаном кресле, в углу комнаты, тоже поднялся.

– Хочешь ему помочь? – насмешливо поинтересовался Коновалов-младший.

Петя проигнорировал его реплику и тоже двинулся в сторону туалета.

Глеб поджидал его в коридорчике, на стенах которого красовались старинные гравюры в деревянных рамах.

– Петь, я заметил, что ты на пределе, – с ходу сказал он.

– На п-пределе? – Давыдов сдвинул брови. – Глеб, что, черт возьми, п-происходит?

– Я выигрываю, – просто ответил Корсак.

– Выигрываешь? Да ты…

Глеб приложил палец к губам:

– Тише.

Петя понизил голос:

– Да ты уже отхватил целую кучу д-денег! Когда это закончится?!

– Когда закончатся деньги у Коновалова.

Лицо Пети напряглось и слегка покраснело. Он посмотрел на Корсака хмурым, непонимающим взглядом и сказал:

– М-мальчишка опасен.

– Я знаю, – отозвался Корсак.

– А если знаешь, тогда к-какого черта…

– Петь, не голоси. – Глеб положил руку на его плечо. – Отнесись ко всему философски.

– Философски? А если тебя н-найдут в канаве со свернутой шеей? Тоже п-прикажешь мне относиться к этому философски?

Корсак хмыкнул:

– Не нагнетай.

– Я и не н-нагнетаю. Ты знаешь, что у его телохранителя есть ствол?

– Да, я обратил внимание.

На лице Давыдова отобразилось недоумение. Несколько секунд он молчал, испытующе глядя на журналиста, потом сказал:

– Не знаю, чего ты хочешь добиться, Глеб. Но если ты д-думаешь, что я смогу отстоять тебя в д-драке с этими коновалами – ты сильно ошибаешься.

– Это всего лишь игра, – сказал Глеб спокойно. – Чего я хочу добиться? Того же, чего и другие игроки, – опустошить карманы противников. А теперь давай вернемся в зал и продолжим. И я тебя умоляю: не бросай в нашу – вернее, в мою – сторону стола гневные взгляды и не скрипи зубами. Этот скрип слышен на соседней улице.