Место, где земля закругляется 2
Шрифт:
Неподвижное тело вздрогнуло. Маринка отвернулась, закрыла глаза. Кто их знает, этих коматозников, может, они так вот и помирают, в судорогах?
Кто-то ахнул. Зашаркали ноги, молодую вдову грубо оттолкнули. Ах да, это друг детства, как его там — Владик. Согласно завещанию, приглашён к телу — попрощаться. Да что он себе…
Маринка обернулась и тоже охнула. Покойник смотрел на неё широко открытыми глазами. Что-то уж очень сильные судороги у этих коматозных…
Бывший муж повернул голову, посмотрел на столпившихся у койки людей. Поднял руку, ухватился за проводок и выдернул
Врач, который до сих пор стоял, разевая рот в немом изумлении, сказал:
— Это невозможно!
Зато Владик, не задумываясь о тонких материях, кинулся к другану и заорал дурным голосом:
— Иго-орь! Игорёха, мать твою! Мы ведь тебя уже похоронили!
Игорь посмотрел на друга, ничего не ответил, приподнялся и сел на кровати. Теперь орали уже все. Владик — от радости; дальний родственник, приглашённый для приличия — от удивления; Маринка — сама не зная от чего; врач — на всех, чтобы не толпились. Только юрист Альберт Александрович стоял тихий и задумчивый, и просто смотрел, как оживает его клиент.
Оживший покойник оглянулся, не обращая внимания на поднявшийся шум, и опустил ноги с кровати. Тапочек, разумеется, возле ложа не оказалось. Но бывшего коматозника это не смутило.
Он опёрся ладонями о край ложа, шлёпнул босыми ступнями об пол и встал на ноги. Пошатнулся, постоял, слегка покачиваясь и странно вертя головой — точь в точь как филин на ветке — и вдруг посмотрел прямо на жену.
Маринка взвизгнула. Холодный, неподвижный взгляд мужа испугал её до чёртиков. Никогда, никогда Игорь так на неё не смотрел.
Муж сделал шаг. Глаза его не отрывались от лица жены, взгляд стал рассеянным, но оттого не менее страшным.
Маринка не выдержала, попятилась, придушенно пискнула и выскочила из палаты.
Там в коридоре, под присмотром няни, сидел и ждал Никитка. Марина сейчас отчаянно пожалела, что привела сына сюда. Она-то надеялась, когда вся эта тягостная история закончится, взять сынулю за ручку, и объяснить ему, как они теперь будут жить. Может, намекнуть про дядю Валеру… И вот, на тебе!
Дверь отрезала поднявшийся в палате гомон. Маринка прислонилась к стене и шумно выдохнула. Нянька посмотрела на бледную, как смерть, вдову и сочувственно покачала головой. Дура. Ничего она не понимает. Что делать-то теперь?
***
Игорь выплюнул морскую воду и отёр рот. Кажется, он проглотил половину Едкого моря, когда этот чёртов девятый вал перехлестнул через палубу. Что за жуткая дрянь.
Принцесса Холодных Земель стояла рядом, вцепившись в леер. Даже бледная, с мокрыми спутанными волосами, она была хороша. Полупрозрачная накидка, облепившая стройное девичье тело, не скрывала ничего. Тёмная густая грива, тонкая талия, блестящие раскосые глаза… Так похожа на Май… Игорь отогнал от себя воспоминания о предательнице. Хватит. Пускай катится к своим престарелым послам, принцам в кожаных штанах и кому угодно.
Апокалипсис местного масштаба остался позади. Флагманский корабль ходко шёл вперёд. За кормой поднимались клубы чёрного дыма. Очертания острова, оплота магии, изменились. Величественная гора, увенчанная золотым храмом, исчезла. Вместо неё
Корабли флота Нижних Земель, как гусиная стая, неслись по волнам за флагманом. Капитаны торопились увести свои суда подальше от острова, где бушевала магия. Позади, среди кипящих волн и дыма, носящегося над водой, творилось такое, что не снилось бывалым морякам в самых страшных кошмарах.
Струи воды извивались змеями, выпрыгивали из глубин, разевали бездонные пасти и обрушивались обратно в пучину, распадаясь на множество вёртких клешнястых тварей. Едкий дым обращался лоскутами непроглядного мрака, слеплялся в жутких птиц с человеческими лицами. Бесшумно хлопая крыльями, птицы проносились над палубой, как стрелы смерти. Там, где такая птица встречала препятствие — парус, борт или человеческое тело — она не останавливалась. Чёрная тень проносилась над палубой, расплывалась кляксой с одной стороны, и с другой появлялась струйкой чёрного дыма.
Когда несколько моряков упали замертво, капитаны велели поставить все паруса, какие только возможно. Лишь бы убраться поскорее из проклятого места.
Странные видения появлялись и исчезали в дымке испарений, клубящихся в воздухе. Самые привычные вещи принимали причудливые очертания, и корабль, прошедший сквозь облако такого тумана, мог уже не остаться прежним.
Несколько кораблей, войдя в белесую завесу, что колыхалась над водой, уже не вышли на свет. А тот, что пробил носом кисель тумана, прошёл немного, качаясь на волнах, и рассыпался в прах. Хлюпнули о воду скелеты моряков в истлевших одеждах. Последним обвалился в воду бушприт с обрывкамиснастей. Упала на волну фигура морской девы и канула в глубину, на прощанье кивнув головой застывшим в изумлении и ужасе матросам другого корабля.
Но корабли уходили всё дальше, туман редел, клубы дыма рассеивались, волны становились просто волнами. И наконец море успокоилось, а остров остался далеко за кормой.
Впереди, прямо по курсу, поднимались берега княжества. Княжества, только что потерявшего своего господина. Король умер, да здравствует король.
***
Загудели трубы. С небес посыпались лепестки цветов, облепили потное лицо. Толпа радостно завопила, женщины поднимали на руки детей.
На площади возле дворца и прилегающих улочках было не протолкнуться. Народ шумел и толкался, продавцы пирожков и воды благословляли небеса за удачу. Людской гомон поднял с крыш мелких птиц, и они кружили в воздухе, добавляя свой резкий крик в общую какофонию.
Не каждый день показывают одновременно свадьбу и похороны. Не каждый день Князь отдаёт концы, а его вдова идёт за гробом в свадебном платье — с новым мужем.
Всё было обставлено по высшему разряду. Придворные со скорбными и одновременно торжественными лицами — как их только не перекосило — ровными рядами выступали за траурной колесницей.
Кудрявые румяные детишки в белоснежных платьицах бежали впереди и рассыпали перед процессией лиловые лепестки из плетёных корзин. Десяток придворных музыкантов в нарядных ливреях выступали, как на параде.