Место, где земля закругляется

Темень Натан

Выпуклые глаза уставились на чёрное существо в его ладони, раздвоённый язык высунулся и задрожал. Игуана тихо зашипела.

Тельце в руке вздрогнуло и развернулось. Крохотная ящерка выгнула спину, как кошка, разинула маленькую красную пасть зашипела в ответ. Игорь от неожиданности выронил зверька на палубу. Только что казавшаяся дохлой ящерка ожила и теперь раскачивалась на напряжённых лапках, глядя в упор на большого собрата.

Потом большая игуана закрыла пасть и нагнула голову. Маленькая шагнула к ней, вытянула шею, и кончики носов двух ящериц соприкоснулись.

Игорь

услышал, как вздохнула позади него ний'зи, как негромко хлопнула в ладоши майита. Большая игуана тем временем подставила шею, и маленькая взобралась ей спину. Затем они развернулись, и скоро большая игуана снова сидела на мачте, а рядом с ней, почти невидимая снизу, грелась на солнце маленькая.

— Спасибо, капитан Роберт, — невозмутимо сказал Край. — Ты привёл Филонумону подружку.

— Подружку? Я думал, что она дохлая.

— Маленькие филонумоны хорошо притворяются мёртвыми. Но мой почуял живую самку. Теперь ему не будет скучно.

— Каждой твари по паре… — ошарашенно пробормотал Игорь. Ну и дела. Не хватало ещё развести на корабле чешуйчатый зверинец. Капитан Роберт — заводчик ящериц! Как их там — филонумонов. Сам принёс, сам на ладони протянул. Вот дурак…

Его взяли за руку. Рядом стояла ний'зи, и смотрела на него блестящими светлыми глазами.

— Мне нужно поговорить с тобой, капитан Роберт, — сказала она певучим голоском. — Пойдём.

В трюме она дунула на фитилёк фонаря, и в темноте Игорь услышал шуршание. На него повеяло ветерком — это затрепетали развёрнутые крылышки. Потом на плечи ему легли тонкие пальчики, и голос Най прошептал:

— Люби меня, капитан Роберт.

— Но ты же сказала… — пробормотал Игорь, в то время как девушка снимала с него рубаху.

— Да, я говорила, и это правда, — ответила Най, проводя по нему ладошками. — Меня это убьёт. Когда-нибудь я умру от этого. Но не сейчас. Ты будешь первым, человек, капитан Роберт.

— Первым? — Игорь позволил ей делать, что хочет. Было уже поздно убегать. Девушки ний'зи и правда знали своё дело. — Я у тебя первый?

— Как ты думаешь, почему я здесь? — её дыхание обжигало. — Желание жить сильнее любви, пока мы ещё способны думать. Потом мы становимся всего лишь самками, жаждущими нового тепла. Я не хочу закончить так. Не хочу. Обещай мне, капитан Роберт… обещай мне, что не заставишь меня делать это снова.

— Я никогда…

— Я сделаю, как ты хочешь. Помогу тебе украсть магическую вещь. А ты пообещай, что мы не умрём. Что мы не будем умирать долго. Мы все. Ты обещал спасти нас. Дай мне слово, человек.

— Обещаю.

Тело Най оказалось упругим и удивительно нежным на ощупь, будто под его руками переливался горячий шёлк. Игорь не видел её в темноте трюма, но ощущал так, как никого до этого. Никто ещё не делал с ним такого, даже дорогая девка, нанятая им как-то в отместку Марине, когда он узнал про сына…

Он забыл о времени, о том, что на палубе ждёт его команда, и сюда могут войти. Забыл обо всём. Най шептала что-то, её тонкие крылышки трепетали, неуловимо шурша и поднимая лёгкий ветерок. В темноте трюма их радужные отблески плясали и кружились, и вместе с ними кружился корабль мёртвых, море и весь этот

полуденный мир. Да, женщины ний'зи знали своё дело.

— Обещаю. Ты не умрёшь.

— Да. Люби меня, человек. Сейчас я твоя. Только сегодня и сейчас.

Глава 25

Легче назвать кого-либо курвой, чем быть ею.

Станислав Ежи Лец

Капитан почётной сотни вышел из дворца князя, как больной ящер — такой же потемневший и злой.

Его ждали — все пятнадцать ветеранов. Всё, что осталось от сотни. Пятнадцать ветеранов: двенадцать человек, двое майити и один край. После всего того, что они пережили, никто не разбирал, кто есть кто. Все были равны среди оставшихся в живых.

Капитан подошёл, стуча подошвами сапог по брусчатке, молча взял кувшин с пивом и стал жадно пить. Все смотрели, как ходит кадык по горлу капитана, перечерченному белым шрамом, как пиво стекает с подбородка.

— Капитан? — наконец решился подать голос один из ветеранов. — Ну что?

Капитан оторвался от кувшина и яростно отёр ладонью рот.

— Собирайтесь. Мы выступаем! — он оскалился, показав щербину между зубов. Шрам на шее покраснел. Да, капитан был в ярости.

— Что случилось, капитан? — майити Март был одним из немногих, кто не боялся своего командира в такие минуты. Его седая грива, заплетённая в кудлатые косички, воинственно торчала дыбом над ушами — одним целым и одним обрубленным на корню. Раскосые глаза были черны, как камни Сухих земель. — Куда мы выступаем?

Капитан с присвистом втянул воздух через зубы. Глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз. Потом сказал, уже почти спокойно:

— Дело государственной важности. Наш князь, да продлятся его дни… посылает нас в почётную миссию.

Он ещё раз глубоко вздохнул — все смотрели на него — и закончил:

— Ловить корабль мёртвых.

Все молчали. Кто-то присвистнул.

— Казначей, возьми деньги у княжеского счетовода, — обыденно произнёс капитан. — Проверьте амуницию. Попрощайтесь со своими семьями.

— Когда выступаем?

— Вчера! — гаркнул капитан.

Ветераны переглянулись. Они давно уже не воевали. Мелкие конфликты на границах и ловля банд контрабандистов не в счёт, с этим могли справиться и зелёные юнцы. Настоящая война была полтора десятка лет назад. Вот были времена… тогда и небо было ярче, и жизнь горела ярким пламенем. Кто-то сгорел, а кто-то остался. Всё затухало, сходило на нет — и память, и друзья, и даже деньги. Никто не накопил больших денег на войне, никто так и не выбрался из кварталов Среднего города, где проживали такие, как они — не богачи, но и не бедняки. Середнячки, которым ничего не светит. Почётная пенсия, за которой надо был являться во дворец и топтаться в приёмной княжеского казначея, оказалась не так уж велика, как говорили, провожая ветеранов со службы. Почётные места за столом и место возле князя во время церемоний только вызывали завистливые взгляды и едкую ненависть новичков. Знали бы они, как жалок фасад у этого роскошного здания… И вот теперь надо бежать, ловить цель, от которой так и смердит смертью.