Место льва
Шрифт:
— Нельзя ли закрыть брешь? — спросил Энтони.
Мистер Фостер улыбнулся.
— Нам ли править Первопричинами творения?
Энтони задумчиво посмотрел на него и затем все еще спокойно сказал:
— Ну, мы ведь этого не узнаем, пока не попробуем?
Квентин коротко взглянул на него.
— Думаешь, есть шанс? — воскликнул он.
Энтони медленно произнес:
— Знаешь, Квентин, я почти уверен, что Дамарис все это очень не понравится. Это помешает ее роману с Абеляром. А ты, возможно, помнишь, как я обещал ей сделать все, чтобы помочь получить степень.
— Даже
— Все — это значит «все», — ответил Энтони. — Не понимаю, почему мистер Берринджер — впрочем, возможно, это не его вина, ну, тем хуже для него, — не понимаю, почему эта львица должна нас расстраивать? Как она тебе, Квентин?
— Я ее ненавижу, — мрачно процедил Квентин.
Энтони оглянулся на мистера Фостера.
— Улавливаете? — спросил он.
Их гость усмехнулся.
— Точно так же вы могли бы попытаться остановить рост нарциссов, — сказал он. — Это закон.
— Если это так, — согласился Энтони, — тогда все в порядке. Дорогой мистер Фостер, я должен выяснить это сам. Я вообще-то чувствую, что ваша теория, извините меня, полная чушь. Но я видел, как происходят некоторые необычные вещи, а теперь вы рассказываете мне о других. Я вовсе не хочу, чтобы мисс Тиге из-за этого беспокоилась, хотя, честно говоря, небольшое волнение пошло бы ей на пользу. А мистер Сэбот не хочет льва, и мы с мистером Сэботом годами делали все возможное, чтобы уберечь друг друга от ненужного беспокойства.
— Беспокойства! — опять со смешком сказал Фостер.
— Ну, не больше, — сказал Энтони. — А вы, я так понимаю, на стороне льва?
— Я на стороне того, что хотел увидеть, — ответил Фостер. — Если эти Силы уничтожат мир, я разделю его судьбу. Я покорен им.
— А я — нет, — сказал Энтони, вставая. — Пока нет. Мистер Сэбот тоже, и мисс Тиге.
— Вы не понимаете, — вздохнул Фостер. — Им нельзя противостоять.
— Если они — часть меня, как вы рассказываете, то можно, наверное. Раз у меня есть власть над собой, так и над ними тоже должна быть. Прошу прощения, я, кажется, повторяюсь.
Мистер Фостер встал и зловеще улыбнулся.
— Вы — как все остальные, — сказал он, — не понимаете необходимости, даже когда она у вас перед носом. Ладно, пойду. Спокойной ночи и спасибо. — Он посмотрел на Квентина, но так ничего ему и не сказал.
— Необходимость, как, наверное, говорил Абеляр, — заметил Энтони, — есть мать открытий — invenio, [9] понимаете ли. Вопрос в том, что открою я? Полагаю, никто из нас этого не знает.
Он вышел проводить гостя в прихожую, а вернувшись, обнаружил Квентина беспокойно рыщущим по комнате.
9
Открывать, узнавать (лат.).
— Слушай, старина, — сказал он, — иди-ка ты спать.
— А ты что будешь делать? — с отчаянием спросил Квентин.
— О господи, — сказал Энтони, — да откуда я знаю. Посижу, подумаю. Во всяком случае, разговаривать
10
Пс 90:13: «…попирать будешь льва и дракона».
Глава пятая
РАБСКИЙ СТРАХ
Однако утром Энтони сам разбудил Квентина, войдя в его комнату до того, как тот встал — можно даже сказать, до того, как тот заснул, потому что сон его был скорее погружением в безмолвный страх, чем нормальным отдыхом. Энтони присел на кровать и взял сигарету из пачки на столе.
— Слушай, — сказал он, — я все обдумал. Как тебе идея: еще раз прогуляться туда вдвоем на выходных и осмотреться?
Застигнутый врасплох Квентин уставился на него, а затем спросил:
— Думаешь — надо?
— Я думаю, стоит, — сказал Энтони. — Повидаем мистера Тиге, попробуем понять, что он думает, заодно посмотрим, может, еще кто что видит. С Дамарис поговорим. Но мне все-таки хотелось бы, чтобы ты тоже поехал.
Поскольку Квентин ничего не сказал, он продолжил:
— Ну что ты будешь здесь сидеть, скучать? А так вдруг что-нибудь прояснится… Подумай. Мы с тобой довольно часто говорили об идеях, ну вот тебе возможность проверить кое-что на практике.
Слегка побледнев, Квентин глубоко задумался, затем с улыбкой посмотрел на Энтони.
— Ладно, давай попробуем, — сказал он, — но если там окажется лев, тебе придется меня спасать.
— Чего мне только не придется делать! — воскликнул Энтони. — Но если я буду один, придется тебе звонить, а на это уйдет время… И потом, представь меня среди львов, змей, бабочек и запахов: значит, придется просить их всех подождать, пока я позвоню по телефону. Ладно. Договорюсь на работе и поеду сегодня. А ты мог бы подъехать завтра, ну, скажем, около полудня?
— Если Лондон все еще будет на месте, — слабо улыбнувшись, ответил Квентин. — Дай мне знать, где ты остановишься.
— Я позвоню тебе сегодня — скажем, около девяти. Да ты не беспокойся, я просто поброжу там, а завтра посмотрим.
Итак, в субботу днем двое молодых людей направлялись к дороге Берринджера, как назвал ее Энтони. Они шли, молчаливые и настороженные, мимо дома Тиге, мимо тихого паба на углу и маленькой баптистской церкви почти на окраине городка. Солнце было жарким, июнь близился к концу.
— Ничего нового не произошло? — осторожно спросил Квентин.
— Нет, — задумчиво ответил Энтони, — ничего такого особенного… Вот разве что мистер Тиге забросил энтомологию.