Место наблюдения за богом
Шрифт:
Кузмич – бывший надзиратель на зоне. Добрый, но вспыльчивый. Несмотря на то, что Кузмич в прошлом работал в тюрьме, он воровал. Воровал все и везде. В супермаркетах, на базарах, в метро… Как-то он пришел на работу, держа в руке коровье вымя. Ваня посмотрел на него и крикнул:
– Ты его, блять, доить шо ли будешь?
Был также Коля-пиздец. Так его называли потому, что Коля обладал совершенно бессистемным складом ума. Тем не
Ваня – старейшина цеха. Ване было за семьдесят и он был глуховат. Когда Ване говорил что-то режиссер, тот обращался за помощью к Коле:
– Шо он пизданул?
Коля нервно пожимал плечами:
– Та хуй его пойми…
– Ну и до сраки.
Несмотря на свой возраст у Вани было три любовницы. И ему было мало. Более того, Ваня волновался и за мою личную жизнь:
– Ну шо, появилась у тебя баба?
– Пока нет.
– Тю, ёб твою мать! Та бери и еби любую, – и Ваня махал рукой в сторону выстроившихся на поклон актрис.
В разговорах моих коллег по цеху тема любви занимала первое место. В их устах она принимала форму классического, народного коитуса. «Ёбля», «шпили-вили» то и дело доносилось эхом из-за кулис. Я не мог поверить, что в таком преклонном возрасте люди могут продолжать думать о сексе. А главное – заниматься им. Однажды Ваня рассказал, как в гости пришел внук и показал ему порнуху. После этого я отказался верить в происходящее вокруг. А историю о том, как Кузмич придумал прятать водку от жены в кучи собственных фекалий я отчаянно хочу забыть и по сей день. Но, видимо не судьба.
Проработал я в театре меньше года. Не выдержал давления жизненности и ушел. Решил, что, наконец, пришло мое время – нужно работать по специальности.
В девятнадцать я устроился работать в газету «Арт-мозаика». Четыреста гривень для студента лишними не бывают.
Газета была полным говном. Впрочем, как и сейчас. Классика умственной деградации, которой неподвластно ни время, ни прогресс, в принципе, неподвластно ничто.
На планерках главный редактор, будучи человеком закомплексованным, неистово тер свои черные усы, подскакивал со стула и кричал:
– Нам нужен секс. Нам нужно больше секса в материалах. Наша целевая аудитория домохозяйки
Присутствующие молча кивали.
– У кого какие варианты?
– Давайте сделаем раздел «Эрос», где будем просвещать нашу аудиторию в интимных вопросах.
– Неплохо. Подробнее.
– Мы сможем рассказывать о том, что такое фаллоимитаторы, анальные шарики, влагалищные бабочки…
– Прекрасно. Кстати, что у тебя с разделом «Детишник»?
– Придумала нового героя.
– А со старым что?
– Он умер.
– Как умер?
– Ну до этого был герой мальчик, а вы сказали что нужна девочка. Поэтому Кроху пришлось умертвить. Теперь у нас Крошка.
– Ладно… Красивая хоть?
– В купальнике, как вы и просили.
– Неплохо. Идем дальше. Рубрика «Самописка» что пишут читатели?
– В основном о том, как правильно делать минет парню.
– Так, отлично. Вырисовывается стиль, концепция еженедельника.
Тут со второго ряда поднимается тучная дама заведующая рекламой.
– Господин редактор, я бы хотела выразить свое крайнее недовольство. Вам нужно принять меры…
– Так, слушаю.
– Дело в том, что мне просто противно читать раздел «музыка».
Я встрепенулся, потому что как раз отвечал за этот раздел.
– Например, в прошлом номере «теленедели» были «звездные секс-скандалы». Седокова, Каменских, Пугачева… Все сплошь родные лица. А у нас статья про группу «Арктические обезьяны». Лично мне, – тут она кидает на меня свой сучий взгляд, – это не нужно.
– Денис, слышишь? Это тебя касается.
– Да, – про себя думаю: «Ну зачем так? Можно же по-человечески…».
– Пусть молодой человек расскажет про Киркорова, про Баскова. Что у них там новенького. В конце концов, у Заворотнюк новый любовник певец…
– Денис, пообещай Ларисе, что в следующем номере будет что-то, что ей будет интересно почитать.
– Конечно.
В следующем номере вышла статья про Джека Уайта. Лариса перестала со мной здороваться. А еще через пару номеров я уволился. Решил сделать паузу в отечественной журналистике, пока та не придет в себя и пошел работать на радио с мыслью, что воспитывать вкус, все-таки, бесполезная, но весьма увлекательная штука.
Конец ознакомительного фрагмента.