Место под солнцем
Шрифт:
– Но все это ложь и неправда? – спросила Анника. – Все эти счета и накладные – просто фальшивка?
Мармен поднял бутылку:
– Ты точно не хочешь вина?
Анника ткнула пальцем в круги.
– Но все эти счета в полном порядке, так как все деньги тоже там? – спросила она.
– Сим-сим, откройся, – сказал Рикард Мармен. – Черные наркотические деньги стали белыми деньгами этих предприятий, проверенными и одобренными адвокатами, банкирами и аудиторами. Гибралтар – это зона, свободная от налогов; представь себе, как
– Но кто-нибудь следит, чтобы все было по закону?
– Конечно. Все адвокаты, банкиры и аудиторы.
– Адвокаты и аудиторы, которые находятся в Гибралтаре?
– Так точно.
Она стала понимать, почему Патрик придавал такое значение интервью с кем-нибудь из этих людей.
– Ты не знаешь какого-нибудь шведского адвоката, у которого я могла бы взять интервью?
– В Гибралтаре?
Размышляя, он задумчиво перекатывал во рту вино, а потом сделал звучный глоток.
– Шведского адвоката не знаю, но знаю датского.
– Он отмывает деньги?
Рикард Мармен улыбнулся:
– Говорят, да, но мне он таких услуг не оказывает. Хочешь, чтобы я ему позвонил?
– Да, очень хочу.
Анника пошла в туалет, а Рикард, слегка покачиваясь, обошел письменный стол и набрал номер, начинавшийся с 350.
Рикард Мармен явно экономил на коммунальных услугах. Туалетная бумага закончилась, а раковина была страшно замызгана.
Она задержалась в туалете, остановившись у зеркала, и прислушалась к голосу Мармена, доносившемуся из кабинета. Было видно, что она плакала. Глаза покраснели, тушь под глазами растеклась.
Как же она устала.
Из кабинета донесся телефонный звонок. Из чувства долга она сполоснула руки и вернулась в контору.
– Стиг Зейденфаден примет тебя завтра утром в своей конторе. Не хочешь ли приземлиться в каком-нибудь уютном заведении и поесть?
Она улыбнулась, чувствуя, что сейчас упадет в обморок.
– Спасибо, но я уже поела. Теперь мне надо садиться за статью.
Рикард Мармен недовольно чмокнул губами.
– Если человек только работает и не отдыхает, то он превращается в зануду, – сказал он.
– Да, да, – согласилась Анника. – Думаю, что ты абсолютно прав.
– Я же и в самом деле думал о тебе, – сказал маклер и выключил компьютер.
Они вышли на улицу.
Рикард Мармен, исполняя привычный ритуал, опустил рольставни и пристегнул их висячим замком к крюку в тротуаре.
– Скажи, если тебе вдруг понадобится еще какая-нибудь помощь, – сказал он и исчез в проулках, ведущих к гавани.
В вестибюле отеля было безлюдно, если не считать женщины, сидевшей за стойкой.
Анника торопливо пересекла фойе и поднялась в номер, никого не встретив. Больше всего ей не хотелось столкнуться с Лоттой. Добравшись до номера, она облегченно вздохнула, села на край кровати и уставилась в мраморный пол.
«Вот как я это вижу, – подумала она. – Если я избегаю
Она выпрямила спину.
«Это нездорово. Это уже что-то вроде диагноза. Неужели я действительно больна на голову?»
Ей, наверное, в любом случае надо идти к психиатру, как уже давно советовала Анна Снапхане.
Или ей все же попробовать иной способ действий? Заставить себя быть более терпимой к людям, которые отличаются от нее. Насколько это будет трудно сделать?
Она встала и принялась беспокойно расхаживать по комнате. Люди с более слабой силой воли, чем у нее, как-то улаживают свои отношения с миром, приспосабливаются к нему. Они обладают способностью ценить любовь, они все время светят другим. Это бывает даже в сырой и затхлой тюремной камере, где человек сидит взаперти только потому, что боится за своих близких. Она видела это в полупустом баре, где она наблюдала за супругами с больным ребенком. Эти люди смогли остаться вместе и продолжали любить друг друга.
Она снова села на кровать и поставила сумку себе на колени. Достала оттуда мобильный телефон и надолго задумалась, держа его в руке. Ей надо позвонить Лотте и сказать, что завтра рано утром они едут в Гибралтар. Она никак не могла решить, что лучше – позвонить или отправить сообщение. Несколько секунд она колебалась, но все-таки решила отправить сообщение. Потом она открыла список пропущенных вызовов.
Номер Томаса шел следующим после номера коммутатора правительственной канцелярии.
Она посмотрела на часы. Было четверть девятого. Анника с трудом сглотнула и нажала кнопку вызова.
Пошли гудки – один, два, три, четыре…
– Да, слушаю. Это Томас.
Чтобы заговорить, Аннике пришлось откашляться.
– Да, привет, – сказала она. – Это я.
– Привет, привет! – ответил он. – Как дела?
Он сказал слово «привет» дважды, видимо удивившись ее звонку.
– Я увидела, что ты мне звонил. Утром или в первой половине дня.
– Да-да, звонил. Ты можешь немного подождать?
Он на несколько секунд отошел от телефона, и Анника слышала, как он в отдалении что-то говорил по-английски.
– Ну вот, – сказал он. – Теперь я вышел.
– Где ты?
– В отеле «Парадор». Выходит окнами на море и стоит рядом с аэропортом. Если услышишь грохот, то не думай, что началась Третья мировая война, и не пугайся – это просто прилетела очередная партия британских туристов в Торремолинос.
Конец фразы потонул в жутком реве заходящего на посадку самолета.
– Вот так это выглядит в натуре, – сказал он и натянуто рассмеялся. Он был чем-то подавлен, во всяком случае, радостным его голос назвать было нельзя.